Бешенство подонка - стр. 20

– Наган! Дай подержать, дядя!

– Тороплюсь, – улыбается Лёха и гладит мальчика по голове. – Но в следующий раз обязательно. Только про нас уж точно, чтобы никому. Ага?

Лёха садится в машину:

– На станцию Дибуны едем. Может, хоть тут успеем.

– Да-а-а. И чтобы я, Лёха, без тебя делал, – улыбается гауптман.

Станция Дибуны. Платформа пригородного поезда.

День.

Ленин в женском одеянии со Сталиным и Емельяновым ждут поезда. Садятся в вагон. Уезжают.

Гауптман и Лёха вбегают уже на пустой перрон. Смотрят вслед поезду.

– В Финляндию бежит, – говорит гауптман. – В Гельсингфорс.[37]

Станция Удельная. Вечер.

Ленин в женском одеянии со Сталиным спускаются с перрона. Идут по переулку. Заходят во двор дома.

Петроград. Мариинский дворец.

Коридор у зала заседаний Временного правительства.

Вечер.

Министры расходятся после заседания. Терещенко подходит к Рутенбергу, ведущему разговор с министром продовольствия. Останавливается. Достает коробку сигар:

– Прошу! Угощайтесь! Кубинские!

Рутенберг и его собеседник не отказываются. Берут по сигаре.

– Кстати, гражданин Рутенберг, а ведь всё клевета. Ульянов чист! – победоносно улыбается Терещенко, – Никаких связей с немцами!

– Это с чего вы взяли?

– А он мне дал честное благородное слово. Буквально три часа назад. Звал с ним чаи погонять. С баранками! Но я торопился. А завтра ведь погоняю. С таким интересным собеседником…

Довольный, что вот так эффектно он отомстил Рутенбергу, Терещенко уходит.

Рутенберг смотрит ему вслед. Потом срывается с места, бежит по коридорам, по лестницам. Выбегает из Дворца. Пересекает улицу. Вбегает в Губернскую управу.

Петроград. Губернская управа. Вечер.

Рутенберг быстро идёт по длинному коридору. Резко останавливается перед дверьми сыскного отдела. Сразу не входит. Стоит у окна. Барабанит пальцами по стеклу и всё же не может успокоиться.

Врывается в кабинет. Подходит к столу. На него поднимает невинные глаза ротмистр Маслов-Лисичкин[38] с напомаженным пробором и аккуратно подстриженными усиками.

– Послушайте, ротмистр! – изо всех сил сдерживая себя, тихо произносит Рутенберг, – Адрес, по которому прятался Ленин… Да! Который вы получили от своего осведомителя. По долгу службы, вы должны были принять в разработку и выслать наряд для задержания. Я не знаю, сколько вам дал Терещенко, чтобы… Сто, триста рублей!? Ладно, этот «мешок золота», играющий в демократа. Но вы?! Считайте, ротмистр, что это были тридцать сребреников. Вы же русский офицер! И я, еврей, вам говорю: «вы продаете Россию!». Ох, как вы пожалеете!