Беседы шалопаев или Золотые семидесятые - стр. 43
– Да, ничего не скажешь. Высший пилотаж…
– Вот тебе симбиоз умственного и физического труда на шабашке. С применением школьных знаний об электромагнитной индукции. А еще он решил болезненную проблему художественного оформления салона, которая беспокоила нас с первых дней. Сначала были идеи с полярным сиянием, оленями, нартами, оленеводами в малахаях и алмазами. Но кособокий сеятель облигаций из романа Ильфа и Петрова все время стоял у нас перед глазами. Остапу Бендеру было проще, потому что у него был натурщик в лице Кисы. А среди нас модели для высокохудожественного образа оленевода не нашлось. К тому же Бендер ухитрился получить деньги авансом…
– А нанять художника?
– Было и такое предложение. Но люди творческого склада ненадежны. Неизвестно, что их посетит – вдохновение или запой. А у нас сроки. И тогда бригадир выдал неожиданную идею. На одном из складов обнаружил, среди прочего пыльного инвентаря, партию двухметровых зеркал, непонятно зачем завезенных в эти суровые края. И предложил украсить ими зал, расположив на фоне мозаики из бордовых и светлых прямоугольников. Никаких дурацких оленей с рогами и копытами! Никаких нарт, унт, юрт и тынзянов…
– Не юрт, а яранг.
– Тем более. Короче говоря, отказались от пошлой полярной экзотики, обошлись дизайном бродвейского бара.
– Среди вечной мерзлоты? Смелое решение.
– Но оно оказалось единственно верным. Получилось изящно, строго и красиво. В многочисленных зеркалах отражались светильники, геометрический рисунок стен, примерочные кабины с малиновыми занавесками. Мы сами были приятно удивлены результатом.
– А в срок уложились?
– День в день. Приехавшая принимать объект начальница, войдя в приемный зал, была поражена его видом. Бегло осмотрев остальные помещения, она без особых претензий подписала акт приемки работ. Как потом выяснилось, нам крупно повезло. У руководства с самого начала было сомнение в возможностях нашей бригады. И эта самая начальница ожидала увидеть на стенах салона традиционных оленей и прочую дурацкую атрибутику под местный колорит и готовилась разнести нас в пух и прах. А заодно срезать премию.
– Выплатили сполна?
– И даже с благодарностью. И мы уехали с деньгами и чувством глубокого удовлетворения. Это был творческий физический труд!
– А ведь успех дела обеспечил человек, который вообще не работал. Точнее говоря, работал мозгами…
– Но саму работу делали мы!
– Слушай, мы, кажется, ходим по кругу. А время уже позднее. Давай как-нибудь в другой раз.
Мы жили на соседних этажах общежития электроэнергетиков. Это было стандартное пятиэтажное здание коридорного типа. На каждом этаже был общий туалет с умывальником и небольшая кухня с мойкой и газовыми плитами. В подвальном помещении находился душ и нечто вроде прачечной. Помнится, в то время постоянно возникали проблемы с водоснабжением. Бывало, что внезапно прекращали подачу горячей воды и домываться приходилось холодной. В подвале также было помещение кастелянши, где жильцам дважды в месяц меняли постельное белье и вафельные полотенца с черной размытой печатью. На первом этаже, в вестибюле, был устроен культурный уголок, там стоял телевизор, два десятка дерматиновых стульев на металлических ножках и огромный фикус с темными глянцевыми листьями. Сами жилые комнаты были меблированы шкафами для одежды и пружинными железными кроватями с традиционными ватными матрасами, плоскими перьевыми подушками и казенными байковыми одеялами. Дополняли обстановку прикроватные тумбочки, стол и пара стульев. Меня, привычного к спартанским условиям студенческих общежитий, это вполне устраивало. Тем более что я своего напарника по комнате видел редко. Многие из жильцов только числились проживающими, а фактически имели семьи на стороне.