Бесчувственный. Верни мне сердце - стр. 4
Я жалела лишь об одном, что рядом нет Руслана и его неизменных заверений, что все будет хорошо, они всегда придавали сил и уверенности. В этот страшный и ответственный момент мне безумно не хватало любимых глаз, которые лучились нежностью, и улыбки, от которой хотелось... жить.
После операции внутри появилось странное теплеющее и волнующее чувство. Но я все списывала на последствия.
Дни тянулись медленно. Руслан так и не появился, и я начала по-настоящему переживать. Знала, что он не мог просто так исчезнуть, ничего ни сказав. Даже если бы захотел порвать отношения, пришел и сказал бы об этом, глядя в глаза.
Но что-то сделать, сидя в палате, я не могла, оставалось только мучить ни в чем не повинный телефон, пытаясь дозвониться до любимого. Но все оказалось тщетно.
В день выписки, когда я была готова покинуть палату, зашла рыдающая мама. Я сразу насторожилась. Никогда не видела ее плачущей. Она всегда пыталась держаться, показывала, что сильная, что ни при каких обстоятельствах не опустит руки. А тут...
Дрожащими пальцами она протянула обычный белый лист, сложенный вдвое. Немного помедлив, я взяла его, смотря в заплаканные глаза мамы. Но когда раскрыла, сердце в груди больно кольнуло.
Это было письмо. До боли знакомый почерк просил прощения, что его обладатель не может находиться рядом в такой ответственный момент. Руслан писал о том, как изменилась его жизнь после нашей встречи, как мечтал о дне, когда стану его женой, и когда у нас появится малыш. Даже написал, как бы мы его назвали! Просил ни о чем не жалеть и жить. Рассказал о том, о чем умолчала мама. Об отмене операции, о том, что им отказали везде, куда они обращались, о том, что собственный брат не согласился одолжить денег. Руслан просил не злиться на маму, ведь она хотела как лучше, и не сердиться на него за то, что оставил меня одну, хотя обещал, что мы никогда не расстанемся.
«Не плачь и не грусти обо мне. Я хочу, чтобы ты жила и ни о чем не сожалела. Помни, я теперь всегда рядом с тобой, я частичка тебя. Теперь ты греешь мое сердце, а я твоя жизнь. Люблю тебя».
Крик, что вырвался у меня, был подобен воплю раненого животного. Я выла, хватаясь за маму, как за спасательный круг, и твердила одно и то же:
– Зачем мне жизнь без него?!
Мама гладила меня и пыталась успокоить, шепча, что именно этого он хотел, чтобы я жила.
Сколько длилась эта истерика, не знаю, я потеряла счет времени. Мне было все равно, что творится вокруг. Хотелось лишь одного: увидеть любимого, сейчас, перед собой, живого... Я рыдала, выла и скулила. Просила, умоляла маму сказать, что это неправда, но в ответ получала лишь тишину.