Бес, творящий мечту - стр. 61
– Не уходи… – нежно прошептал он.
– Любый… – задохнулась она от счастья. – Золотце… Солнце мое… С того самого дня – помнишь, на перевозе? – только о тебе я и тосковала. И все мучилась: что тебе, боярину, я, крестьянская девка?..
– Ты царица моя… – горячо шепнул он, и глаза его засияли в огнистом сумраке. – Без тебя мне жизнь не в жизнь… Ах, только бы встать поскорее…
– Встанешь, любый, встанешь скоро… – прижалась она лицом к горячей руке его. – И теперь я уж не потеряю тебя больше… Куды ты, туды и я, полонянка твоя, чага…42 Ты помнишь: ты поглядел тогда на меня, на перевозе, а я, дура, нахмурилась и отвернулась, помнишь? Это потому только было, что сразу ты взял в полон меня, в одном взгляде, и я вся перепугалась…
– Светик ты мой…
И опять он закрыл глаза и не отпускал ее. На лице его было блаженное выражение. И звезды небесные все заглядывали любопытно в волоковое оконце43, и видели все то же: сладкую сказку любви земной…
Табор поднялся, как всегда, затемно. Князь Роман решил так или иначе пробраться в Володимир. Упирь взялся проводить его: ему вдруг что-то страшно стало за попадью свою. Он заметил, как красавица мечтаний его вилась душой над молодым Коловратом, и это было горько ему. Но все же и попадья – попадья, говорить тут ничего не приходится… А новые посели уже ладили себе луговища: кто знает, долго ли все это протянется?.. И усталая, но блаженная Настенка уговаривала Ондрейку, брата, ловкого пардусника:
– Сбегай скорей на лыжах в Раменье, к ведуну, братик… Ты скажи ему, чтобы поспешал как можно… А ежели в Раменье народу уже нет, ушли, как и мы же, в крепы, так ты добейся, куда ушли, и приведи старика… Так и скажи, что озолотит, мол…
Ондрейка, статный, ловкий паренек, с чуть пробивающимися золотыми усиками, внимательно поглядел на сестру своими мягкими голубыми глазами и что-то понял. Но он не хотел показать этого.
– Сказал, приведу – и приведу… – строго отвечал он. – Чего же еще тебе?..
– Да ты только поскорее!.. На рану и взглянуть страшно…
– Одна нога здесь, другая там… – улыбнулся он и в улыбке открыл, что он все понимает и что сестра на него положиться может.
И она вся сразу согрелась.
Перед отъездом с Упирем князь Роман – красивый, широкоплечий молодец с жгучим румянцем во всю щеку и черными усиками – отсыпал Стражке золота и сказал:
– Смотри: как можно береги дружинника моего… А я потом награжу вас… Ежели в Володимире все слава Богу, я скоро вернусь. Смотри же! В накладе не будешь..
И Иванко, и баушка, и все посели только кланялись в пояс: ничего не опасайся, княже, – чай, крещеные тоже…