Берова тропа - стр. 14

– Грязной работы я не чураюсь, – лениво, медленно отозвался мор. – Покажи, где мыть, вымою. И вообще, говори, чем помочь, не стесняйся. Нож наточу и другое сделаю, все, что скажешь, хозяйка.

– А ручки белые, княжеские, не заболят?

– А ты думаешь, что коль я с серебряной ложкой во рту родился, так и жил всю жизнь с мамками и няньками? Ха!

– А что, нет? – покосилась на него ведьма, ловко чистя овощи.

– Нет. Мне лет шесть было, когда няньку мою убили, отца при смерти бросили, а меня иштырцы к себе уволокли.

– Расскажешь? Или тайна это?

– А тебе интересно разве? Да и знают все эту историю.

– Так я в лесу живу, родимый. Я знаю только, когда рогачи дерутся, когда волчата рождаются, когда бер спать ложится. А что в Бергороде происходит – для меня как в тумане.

– А ты расскажешь? Отчего в лесу живешь, от кого прячешься?

– Много будешь знать, плохо будешь спать, – голос Марики мгновенно заледенел, как будто иней на стены избушки опустился.

– Ладно, не злись… ведьма. Не хочешь говорить – не говори, твое право. Значит так, мальцом я был слабым, болезненным. Батя меня в деревню с нянькой отправил, матушка к тому времени родами вторыми померла, ну я ее не помню совсем, мне рассказывали потом.

Ольг был отменным рассказчиком, и голос у него был такой… бархатный, густой, словно пиво хмельное сладкий. Рассказывать всякие истории и сказки он любил и умел. В сказители бы ему… озолотился бы. Впрочем, вряд ли княжич в золоте нуждался, сам же говорил: терем у него. Да и одежда богатая… была. Остались-то сапоги да портки, остальное разве что сжечь теперь.

Невольно Марика заслушалась, до того интересная была история.

– И рос я при шатре иштырского кагана, вроде бы как сын его приемный, а вроде и чужак приблудный. Не сильно били, не много обижали, рабом не звали, но и своим я так и не стал. Иных детишек матери целуют, ласкают, кусок им лучший со стола тянут, а у меня всего и друзей, что шавки брехливые. А у иштырцев в стане собачонки мелкие, противные. При стаде, там большие, пушистые, умные, а тут разве что объедки подбирать горазды. Был у меня дружок и среди этой мелюзги, да недолго. Кагану как-то мой взгляд не понравился, крепко он меня отлупил, а собачку придушил – чтобы неповадно мне было на старших с превосходством смотреть. А я их всех и вправду ненавидел, наверное, в ответ, что меня не любили.

– Ты же ребенком был. Как можно дитя не любить?

– Иштырские бабы рожают легко и много, постоянно брюхатые ходят. Дети у них в грязи растут, часто голодные. Самые сильные выживают только. Дерутся постоянно за кусок мяса, это считается хорошо и правильно. А еще иштырцы не моются совсем. Живут они в самой засушливой части степи. Воды мало, колодцы копать они не умеют, дожди не каждый даже и месяц идут. Вода для них священна, ее пьют только. Одежду не стирают, отбивают камнями да над костром проносят. Может, поэтому и дети часто болеют и умирают. А самых слабых и вовсе… в степи оставить могут на съедение шакалам. Но все равно выживает много, недостатка в рабочих руках там нет.