Бернаут - стр. 27
– О нет! – Я прикрыла глаза и отступила назад под узнаваемые аккорды Placebo. – Вот с самого начала знала, что это плохая идея.
– «Фак ю»5, – хмыкнув, произнес Бланж, а я еще сильнее зажмурилась. – Я не в том смысле. Песня такая….
– Знаю, – застонала я. – Тебе не кажется, что это знак?
– Да брось. Глупо верить в такое.
Моя бабушка всегда обратное говорила.
– Мне кажется, это предупреждение, Бланж! Предупреждение, что нам не стоит этого делать! Я в этом почти уверена.
«Когда я смотрю на твое лицо, мне хочется тебе вмазать!» – доносилось из музыкального аппарата.
– Глупости!
– А вот и нет!
– О Господи…
– Такси! – крикнула я и вытянула руку.
– Жаклин, ну ты серьезно? Ну подумаешь, песня. Кому она вообще сдалась? И кто во все эти совпадения верит?
– Я верю, и наверняка это Вселенная хочет нас уберечь. Как ты там говорил? Пять лет тюрьмы? Нет уж, спасибо. Я передумала.
– Эй, ты не имеешь права передумать! – возмущенно воскликнул он.
И вместе с певцом я произнесла – медленно, одними губами:
– Да пошел ты!
Глава 6. Фатально влюбленным посвящается
Вот уже десять лет примерно раз в шесть-восемь месяцев мне снился один и тот же сон. Как будто я снова стою на пороге собственного дома и не могу сделать и шагу. Хочу бежать, но ноги словно приросли к полу. Так всегда бывает в кошмарах. Не закричишь, не пошевелишься. Остается просто смотреть.
Вот та же комната, оклеенная желтыми обоями в мелкий цветочек, посеревшими по краям и слегка ободранными, старый комод, диван, продавленный кое-где, а на стене карта мира с небрежно вырванным куском на том месте, где была когда-то Южная Америка.
– Чтобы не думала, будто тебе есть куда бежать, – смеясь, как полоумный, когда-то произнес Норман, мой отчим, воткнул в стену лежащий на столе нож и полоснул по атласу мира, прочертив впадину между Айовой и Рио. Я симметрично ударила воображаемым ножом ему по горлу. Мне было девять.
Норман был моим вторым по счету отчимом. Первого я почти не помнила. Биологический же отец даже именем и фамилией в моей жизни не отметился. Я – результат случайного секса в туалетной кабинке захолустного бара. Думаю, мой настоящий отец так и пребывает в неведении, что где-то там живет его девятнадцатилетняя дочь. И что ее воспитывал какой-то парень по имени Норман.
Все, чем он занимался, – ходил по домам, впаривая людям никому не нужные соковыжималки. А в оставшееся время напивался до такой степени, что стены в тонком, словно картонном, домике тряслись, так и норовя разойтись по швам, словно дряхлая одежка, которую нещадно тянут в разные стороны.