Бернаут - стр. 24
– Знаешь, если после того, что ты устроил в прошлый раз, чтобы развести меня на спор, ты все еще считаешь, что такие вопросы уместны, то ты ненормальный.
– Есть немного.
Мы сидели в крошечной придорожной забегаловке на пересечении Третьей и Мейфлауэр-стрит и отчаянно пытались верить в то, что в какой-то альтернативной реальности наши проекции могли бы встречаться. Реми смотрел прямо на меня.
– Может, начнем с чего-то попроще? Типа: кто ты, кто твои родители? – попросила я, слишком громко втянув молочный коктейль через трубочку, так что сидящие за соседним столиком обернулись на звук. Посетителей в это время было не так уж много, лишь пара залетных байкеров в углу, смеющиеся подростки да пенсионер, упорно читающий утреннюю газету, несмотря на ночь за окном.
– Реми Беланже, ударение на последнюю букву.
– Потому все зовут тебя Бланж?
– Сраные американцы не могут даже мою фамилию нормально выговорить.
– Какая прелесть. – Я улыбнулась, отвернувшись в сторону и прикрыв глаза. – Десять минут назад кто-то пел о том, что мечтает стать гражданином этой страны, а теперь мы «сраные американцы». Почему бы тебе, в таком случае, не выступить за Канаду?
– Уже не могу. Моя команда здесь.
– Пропустить эти соревнования?
– Увы.
– Почему? Это опасно – раз. Незаконно – два. Неужели оно того стоит?
– Вопрос принципа. К тому же вся наша жизнь – игра. И она в любом случае когда-нибудь закончится. Важно будет лишь то, выиграл ты или проиграл.
– А мне кажется, все говорят: важнее, как ты играл. Разве нет?
– Это ответ для неудачников. Не существует других мест, кроме первого. К тому же мой новый дом с некоторых пор тоже здесь.
– А прежний? – с придирчивостью прокурора спросила я.
– В Ванкувере. Отец – адвокат, у него своя контора и на полках две сотни выигранных дел. Хотя меня не было дома уже шесть лет, думаю, сейчас их гораздо больше. Мать умерла, давно уже. Есть мачеха – домохозяйка. В Ване у отца дом за городом, четыре спальни, три автомобиля. Здесь у меня квартира в центре Эл-Эй, один пикап, четыре мотоцикла, не считая инвентаря: он спонсорский.
– Живешь на родительские деньги?
– На свои.
Я видела, как он расплатился платиновой картой «Американ Экспресс», что подтверждало: дела у него действительно шли неплохо. Но в двадцать один? Откуда?
– Не поддерживают?
– Никогда не принимал их помощь и не буду, – коротко ответил он. Боже, когда дело доходит до работы, эмоциональный диапазон у этого парня не больше, чем у расчески. Заметив, что я явно не удовлетворена ответом, Бланж пояснил: – Хочу сам решать, что делать. Как зарабатывать, где жить, на ком жениться. – Он подмигнул. – Деньги ограничивают. Чужие – особенно.