Берия. Арестовать в Кремле - стр. 34

Маршал Советского Союза Василий Константинович Блюхер почти всю свою жизнь провел на Дальнем Востоке, куда волна репрессий докатилась не сразу. Какое-то время считалось, что причиной ареста Блюхера явилось бегство за границу начальника пограничных войск Дальнего Востока Г. Люшкова, но это, видимо, не совсем так. Летом 1938 года военщина Японии не без влияния правительства его величества императора Страны восходящего солнца напала на участок границы СССР – Японии. Первые дни отражения отрядов японских войск для нашей обороны были неудачными. В конце июля японцы захватили господствующие высоты Заозерную и Безымянную. Пограничники вели бои с явно превосходящими силами, оставив часть нашей территории, что вызвало гнев Сталина – он возмущался медлительностью и якобы имевшей место нерешительностью маршала. 31 августа на заседании Главного военного совета с участием Сталина, Ворошилова, Буденного, Щаденко, Кулика, Молотова и Блюхера выступающие военачальники и руководители партии подвергли острой критике действия командующего фронтом. Поводом для такого совещания послужили информация Мехлиса и разговор Сталина с Блюхером. Мехлис фактически послал в Москву донос на Блюхера.

Тогда Сталин, заслушав по проводу доклад Блюхера, спросил:

– Скажите, товарищ Блюхер, честно, есть ли у вас желание по-настоящему воевать с японцами? Если нет такого желания, скажите прямо, как подобает коммунисту, а если есть желание – я бы считал, что вам следовало бы выехать на место немедля.

– Желание есть, товарищ Сталин, но до вас мне никто такой задачи не ставил. Я готовил округ к возможному нападению японцев крупными силами и считал необходимым быть в штабе округа. Сегодня же я выеду в район Хасана.

Дело в том, что выделенные для отпора японским милитаристам войска из-за бездорожья и болотистой местности выдвигались медленно, на ходу наводя переправы через многочисленные реки, строя гати через болота. Случалось, что бесконечные ливни размывали только что построенные дороги и гати, и приходилось все делать заново. Прибытие Блюхера в район боевых действий во многом определило успех развития контрнаступления наших войск. Операция по разгрому вторгнувшихся японских дивизий была вскоре успешно завершена, и вся захваченная территория вновь стала советской. В те годы из репродукторов часто раздавались бравурные марши и бодрые песни: «Чужой земли мы не хотим ни пяди, но и своей вершка не отдадим!».

Авторитет маршала Блюхера был непререкаем не только на Дальнем Востоке, но и во всей стране. Василий Константинович не чурался частого общения с красноармейцами и командирами, с рабочими и колхозниками, любил бывать на предприятиях, в колхозах; его видели раздевшимся до пояса с топором в руке на срубе очередного жилого дома или ДКА – Дома Красной Армии. Блюхер нередко заходил в квартиры комсостава пообедать в семье комбата или поужинать в красноармейской столовой вместе с кавалеристами или связистами. О Блюхере пели песни, слагали поэмы, писали невыдуманные рассказы, художники изображали его на своих полотнах. Безопасность восточных границ люди связывали с именем Блюхера, доверяя ему свои жизни, свои судьбы. Все это, разумеется, вызывало зависть в наркомате обороны, и не только там.