Берия. Арестовать в Кремле - стр. 23
Вскоре Меладзе «изобличили» и другие «партайгеноссе». Управляющий делами ЦК Компартии Грузии Гаро Шугаров, арестованный по этому делу в феврале 1937 года, дольше других не признавал своей вины в предъявленных ему обвинениях, стойко перенося пытки и избиения доморощенных костоломов Гоглидзе. Истерзанный до бессознательного состояния, Шугаров все же признался во «вражеской деятельности». Ему предоставили короткий отдых, отпоили горячим чаем и усадили писать нужные НКВД показания на товарищей по партии. По словам Шугарова, Гогоберидзе, Ломинадзе, Яшвили, Меладзе, Папулия Орджоникидзе (брат Серго Орджоникидзе) и другие руководители республики ведут «вражескую деятельность», выражают недовольство «методами работы ЦК и лично товарища Берия», утверждая, что «скоро Берия будет снят с работы и в ЦК партии придут другие люди… Берия – деспот, грубиян, имеет опору только на НКВД, арестовывает лучших людей Грузии. ЦК ВКП(б) станет перед фактом, когда в Грузии будет немало хлопот из-за проводимой политики Берия»[3].
Почти все проходящие по этому делу обвиняемые по указанию Берия были через три месяца расстреляны.
Зачем Берия понадобилось «дело партруководителей республики»?
Начало 1937 года ознаменовалось ростом массовых процессов в Москве, а вслед за столицей и в других городах и республиках Советского Союза. Ежов, выполняя данное им обещание Сталину «искоренить в текущем году вредительство», усилил влияние НКВД на все стороны жизни общества, резко увеличив число и арестов, и процессов, и признаний «личного участия в контрреволюционных, правотроцкистских» и иных организациях.
Чутко улавливая пульс столицы, Берия, естественно, не мог допустить отставания от центра – в Грузии начались повальные аресты. «Врагов народа», националистов находили в наркоматах, учебных заведениях, на предприятиях, среди интеллигенции, рабочих и крестьян. О каждом крупном процессе, разумеется, Берия спешил доложить лично товарищу Сталину, отсылал срочные донесения шефу НКВД Ежову, панибратски обращаясь к нему: «Дорогой Коля!»
В те годы Берия видел в Сталине не только вождя и высшую власть, а и надежного покровителя – он нуждался в нем. Без Сталина Берия не смог бы подняться по иерархической лестнице выше начальника районного ГПУ. Знал, что в Москву потоком шли письма и жалобы, заявления и просьбы, касающиеся его, Берия, руководства. Люди сообщали в ЦК ВКП(б) и о крупных упущениях в партийной работе, и о диктаторских замашках первого секретаря Компартии Грузии, и о беззаконии в республике. Письма часто перехватывались на сортировочных узлах, в почтовых отделениях, и лишь малая толика доходила до Кремля. Сталин читал их, но ни разу не высказал своего недовольства действиями чересчур старательного выдвиженца – Грузия, по оценке Сталина, давно нуждалась во всесторонней чистке еще со времен Ноя Жордания, укрывшегося в одной из столиц Европы. Сталин хорошо знал Жордания – вместе работали в составе ЦК РСДРП в 1907–1912 годах. Он отбывал срок на вольном поселении, а Жордания в это время состоял в Государственной Думе, имел огромный авторитет на всем Кавказе. Всех, кто когда-то был рядом с Жордания, Берия при полном согласии Сталина уничтожал с жестокостью маньяка. Длинные руки НКВД тянулись и к Жордания… Берия создал систему, которая уничтожала цвет нации руками завистников, жадных и жестоких людей, алчущих новых должностей, выдвижения поближе к всесильному Берия.