Бергельмир. Альтернативная история земли - стр. 1

Чтобы доказать существование солнца не обязательно смотреть на него двумя глазами, можно ослепнуть. Достаточно посмотреть на тень, падающую от юрты, она и есть доказательство существования солнца

Машхур Жусуп Копеев

О юные дни! Вас я зря загубил.

Кончается жизнь моя, близок мой срок.

Хоть тысячу лет проживи, а умрешь,

И кто нажитое богатство сберег?

К тебе я, Господь, припадаю: спаси!

Беспечный мой сон да не будет глубок!

Бессовестный раб твой, я много грешил.

Лишь ты очищенье послать бы мне мог!

Грешна моя суть, от тебя далека,

Прости же, молю я, и сир и убог.

Юсуф Баласагуни

…Что со мной? Где я? Дана, что со мной? Почему… боже, да это же я… нет… Нет… Нееет… – последние слова он не кричал, скорее это был стон наполненный отчаянием, который, сходя на нет, словно пропадал в пустоту. Отчаяние, по-другому это никак не назвать, это не было страхом или ужасом, печалью или злостью, ведь никто не воспринимает свою смерть смотря со стороны со злостью или страхом, именно отчаяние – вот точное описание.

Он словно парит над своим телом и наблюдает сверху, как суетятся врачи, забегают родственники, которые исступленно плачут и кричат, но все эти крики словно доносятся из другой комнаты. Видно, как врачи опускают руки, как сжимает кулаки двоюродный брат, но старается держаться, а вот жена, наоборот, она выпускает на волю все эмоции, ведь она понимает, что он мертв, мертв… Но одно дело понимать, а другое адекватно воспринимать произошедшее.

Глядя на то, как убивается от горя жена, погибший уже не думал о себе, он думал только о том, как успокоить ее, шепча про себя:

– Все хорошо, милая, все хорошо… Не плачь, мне не больно, прошу, все будет хорошо, только успокойся.

Алмат повторял себе это снова и снова как заклинание, словно жена могла его услышать.

В это время душа умершего, поднимаясь все выше и выше, уже давно оказалась над реанимационным отделением больницы Алмалинского района.

При этом для усопшего это не было видом словно с дрона сверху, нет, он как будто видел каждую деталь сквозь стены. Он видел все: как его дочь, находящаяся от него далеко, в другой стране, перебирает нервно бумаги, периодически вздрагивая от любого сообщения в WhatsApp, или звонка, словно подсознательно ожидая страшную новость об отце, который лежит за тысячи километров в реанимации. Видел, как дремлет лежа на диване перед включенным телевизором его бывший коллега и лучший друг. Он видел всех и сразу, кого знал хоть немного.

Два года назад:

– Алмат Русланович! Тут к вам посетитель. Говорит, очень важно. Господин Калиев… – раздалось из громкоговорителя.

– Конечно, я свободен, – неторопливо ответил мужчина средних лет, сидя в кожаном кресле богато и со вкусом обустроенного кабинета руководителя. Можно долго описывать дорогие, красивые детали интерьера и мебели. Взять хотя бы настольный набор ручек Паркер, явно подаренный очередными компаньонами данной компании в качестве благодарности и очень доброго жеста. Даже внешний вид самого руководителя указывал на успешность компании, а дорогие часы на металлическом ремешке говорили о том, насколько их владелец ценит время; аккуратная рубашка бренда Seidensticker подчеркивала не только мужественность, но и практичность ее обладателя. Практичность и сдержанность чувствовалась во всем его внешнем облике: он не надевал золотых перстней и цепей, не имел татуировок и не носил, как это стало модно, бороду. Все это вместе взятое выдавало в нем обычного рабочего человека каким-то чудом и упорством добившегося успеха и денежного достатка.

Бесшумно распахнулась дверь, и вошедший мужчина как тень прошмыгнул в комнату. Что-то необычное было в нем: болтающаяся мешковатая одежда придавала ему еще большей худощавости, сальные волосы являлись полной противоположностью ухоженной короткой стрижке обладателя кабинета. Несмотря на свою худобу, гость съеживался, словно хотел исчезнуть из этого роскошного кабинета, которому он совсем не соответствовал.