Беременность на миллион - стр. 36
- Ты тоже, - и нам как-то не о чем говорить.
Не о чем спросить, нечего сказать друг другу. Словно пять лет жизни перечеркнулись одним несчастным днем и вернуться назад означает продолжить и дальше бередить свою внутреннюю душевную рану. Слово "семья" как-то неожиданно обесценилось.
- Ты… как меня нашёл? – спрашиваю, откладывая в сторону бутерброд.
Что-то тошнить стало. И есть ничего не хочется.
- Не забывай, что у меня сестра в ЗАГСе работает, - ухмыляется Вася. – Она и адрес твой дала и мобильный. Я ж это… сразу не поверил, что ты правда от меня ушла. Думал, что немного перебесишься, успокоишь нервы, а потом мы помиримся. Но когда встретил твою сотрудницу из школы, понял, что ты не шутишь. Она-то и рассказала, что тётка тебе наследство какое-то оставила, вот ты и бросила меня, работу, квартиру и умчала в свою Москву.
После его слов на душе становится еще гаже. Словно все мои внутренности только что вынули, окунули в вонючее болото и сунули обратно. Мне дурно, больно, тошнота подкатывает к горлу, но я словно загипнотизированная решаю дослушать всё до конца.
- И ты приехал потому что узнал о наследстве?
- Нет, не только. Я же не железный – столько без секса ходить. Слово я своё сдержал – с Викой больше ни-ни. Но и ты совесть имей, Сашка. Давай решать вопросы по-взрослому, а?
На глаза наворачиваются слёзы, хотя я умоляю себя не плакать. Уровень моей внутренней боли зашкаливает, и я не пойму – то ли у меня палец болит от пореза, то ли душа, то ли сердце. И с этим человеком я прожила пять лет? Господи, какой же я была слепой все это время. И как же хорошо, что я наконец-таки прозрела.
- Вася… зачем ты меня нашел, Вася? – вопрос скорее риторический, но муж странно смотрит на меня, и я понимаю, что он теперь меня не поймет.
Мы никогда друг друга больше не поймем.
В дверь неожиданно звонят. Я словно сомнамбула поднимаюсь с табуретки, иду в прихожую и не глядя в дверной глазок (как обычно) открываю. Даже не удивляюсь, когда вижу перед собой Руслана с огромной охапкой цветов. Только чувствую, как боль внутри меня разрастается, ноги подкашиваются, и я теряю сознание мечтая только о том, чтобы Зимин меня поймал и не дал разбиться.