Беременна по принуждению - стр. 38

Его пальца до боли сжали клитор, я закусила нижнюю губу, чтобы не расплакаться. Теперь мне было просто больно и страшно. Я боялась того, что он со мной сделает и того, как он это сделает. А Ветер медлил, играя, как кот с мышью.

Он сейчас лежал рядом, нависал над моим лицом, ловя каждую эмоцию. Его прикосновения причиняли боль, а потом, словно в награду, снова начинал возбуждать меня. И по телу разливался жар нетерпения.

Долго так продолжаться не могло. Я не хотела, чтобы мой первый раз был вот таким. Не сейчас. Завтра мы поговорим.

Ветер позволил мне сесть, и у меня появилась иллюзия, что он даст мне уйти. Но через мгновение, услышав его вечно-насмешливый голос, я поняла, насколько ошиблась:

— В таком виде? По коридору? Ты никуда не пойдёшь.

— Тогда уйди сам.

Я дрожала.

— Уйду сразу, как тебя трахну.

Одним рывком он опрокинул меня на спину и придавил сверху. Я пыталась сопротивляться, даже звать на помощь.

— Кричи, меня это заводит.

Я не успела ответить, как он ворвался в меня. Без подготовки, без поцелуев и ласк. Так, будто я была одноразовой игрушкой.

В первое мгновение мне стало больно дышать и существовать. Каждой клеткой, нервным окончанием я чувствовала его член внутри, и это было невыносимо больно, будто меня разорвали надвое.

Я выгнулась и закричала, боль внизу живота напоминала агонию. Я кричала, как смертельно раненное животное, которого терзают клыки хищника.

«Это никогда не кончится», — подумала я, когда ощутила первые толчки внутри. Мощные, безжалостные, сначала ритм был неспешным, но уже вскоре Ветер напрочь перестал обращать внимание на моё вялое сопротивление.

Я обмякла и тихо поскуливала. Одно рукой он обхватил меня за талию и вминал в постель так сильно, что матрас ходил ходуном. Никакой красоты и таинства в происходящем не было. Только животное удовольствие хищника, настигшего долго преследуемую жертву.

Ветер смотрел мне в лицо и заставлял меня делать то же самое.

Моя промежность горела огнём, распухла, боль немного утихла, но я чувствовала себя так, будто с меня живьём содрали кожу, а потом распяли.

— Я тебя ненавижу!— выдохнула я, а он только засмеялся и нарастил темп.

— Нет, это любовь, Белоснежка. Просто не зли меня. Не веди себя как блядь, и не будешь ею.

— Жаль, что первым был ты, — всхлипнула я, и Ветер толкнулся в меня с такой силой, что я чуть не ударилась головой о грядушку кровати.

— Суука! Врёшь! Ты хотела меня!

Низ живота свело судорогой и отпустило. Последние толчки напоминали стук молотка, заколачивающие гвозди в крышку моего гроба. Или камеры.