Беременна от врага - стр. 35
Мужчина с размаху открывает какую-то дверь и буквально вталкивает меня внутрь. Я визжу:
— Это мужской туалет! Эй!
Щёлкнул задвижкой, скинул пиджак, рванул галстук и принялся раздражённо расстёгивать пуговицы рубашки, не сводя с меня взгляда, полного ненависти. Мне сделалось страшно. Отступила назад, упёрлась спиной в сушилку для рук. Вздрогнула, когда та неожиданно включилась и шарахнулась в сторону.
Чудом не оторвав половину пуговиц, Аристов стянул рубашку и швырнул в меня. Я инстинктивно поймала.
— Стирай, — кивнул в сторону умывальника.
— Что? — он издевается?
— Запасной у меня нет, так что — стирай.
— Но… но ты чего? — лепетала я, судорожно пытаясь расправить её у себя в руках и оценить масштабы ущерба. Почесала макушку. — Как я это сделаю?
— А мне насрать, — в пару шагов он оказался рядом и прошипел мне прямо в лицо. — Как хочешь, так и делай. Мне нужна чистая и сухая рубашка. Пока не получу её, ты отсюда не выйдешь.
Глаза в глаза, он нависает надо мной, подавляет, пугает, и я вдруг теряюсь. Снова не понимаю, кто передо мной: обычный мальчишка, с которым сидела за соседней партой, или опасный незнакомец, от которого можно ждать чего угодно? Кто он? Кем он стал? А кем стала я? Чувствую себя окончательно потерявшейся.
Только сейчас понимаю, что он раздет до пояса, ведь рубашка у меня в руках. Взгляд против воли скользит вниз, по его шее, рельефным бицепсам и груди, и я сразу вспоминаю ту самую ночь, когда не смогла и не захотела сказать «нет», хотя понятия не имела, кто он. Дальнейшие воспоминания заставляют краснеть, и я в спешке отворачиваюсь и врубаю на полную кран, пряча смущение за суетливыми действиями с кофейным пятном.
Под струёй тёплой воды оно постепенно бледнеет, но не уходит окончательно, и я подключаю мыльную пену из диспенсера. Сосредоточенно оттираю сначала подушечками пальцев, затем тру ткань саму об себя, споласкиваю, повторяю процедуру. Ну, теперь лучше. Высохнет – будет почти не видно.
Отжала, как смогла и подошла к электросушилке для рук, стараясь не замечать насмешливого взгляда Аристова, небрежно прислонившегося к столешнице умывальника.
— Редкое зрелище — Карамзина за стиркой. Кому расскажи — не поверят, — смеётся этот засранец.
Я молчу, сосредоточенно направляя воздух на влажную ткань. Рубашка сохнет, но становится жарко. Невыносимо жарко, ещё и дверь закрыта. Я терплю, стараясь не отвлекаться и поскорее покончить с этим унизительным занятием, но в какой-то момент в глазах темнеет и становится дурно. Всё вокруг плывёт.
Чувствую, что ноги не слушаются, я сейчас рухну, но чьи-то руки тут же подхватывают. Встревоженный голос над ухом: