Берегите солнце - стр. 18
– Меня зовут Спартак. Был такой герой в Древнем Риме. Гладиатор. Какой я? Ничего, хорош сам собой. Ах, что вы говорите! Не пугайтесь. Война любви не помеха. Приходите на Таганскую площадь. А вы какая? Обрисуйте себя в общих чертах. Контурно.
В конце коридора на подоконнике сидел не кто иной, как лейтенант Тропинин, и читал газету. Увидев меня, встал и встряхнул накинутую на плечи шинель. Заметив шпалы на моих петлицах, усмехнулся:
– Еще два-три таких посещения, и вы станете полковником.
– Все может быть, – ответил я сухо. – Где же батальон, чем он занимается?
– Батальон? – спросил Тропинин с печальной иронией. – Одни отдыхают после обеда. Другие веселятся, сражаются в карты. – В это время с верхнего этажа скатился, прыгая по ступенькам лестницы, дружный и трескучий – взрывами – смех, вслед за тем послышались звуки фокстрота – завели патефон. – Слышите? Подобрали где-то патефон и крутят с утра до вечера… Ну а третьи просто бродят по городу, тоскуя от безделья.
– Где найти майора Федулова?
– Сейчас за ним пошлю. – Пройдя к директорскому кабинету, Тропинин приоткрыл дверь и приказал бойцу, который все еще кокетничал по телефону, позвать командира батальона. Боец выбежал из школы. – Майор получил письмо, ему сообщили, что убит его друг… Выпил немного… Не понимаю! Там идет бой, фронт задыхается без людей, а нам позволяют бездарно тратить время. Здоровые молодые люди!..
– Всех бросим туда – что останется про запас? – спросил я. – Не спешите, и до нас дойдет очередь…
Сзади хлопнула дверь. Вошли двое. Боец вполголоса сказал, поворачивая майора в нашу сторону:
– Там они, товарищ майор.
Громадный и медлительный, без головного убора, майор Федулов шел по коридору, слегка покачиваясь и как-то странно отфыркиваясь. Когда он приблизился, я заметил, что волосы его были мокры и прядями свисали на лоб: должно быть, боец, чтобы выстудить хмель, поливал голову майора холодной водой.
– Здравия желаю, товарищ капитан, – сказал майор Федулов, виновато ухмыляясь. – Прибыли мне на смену? Давно пора, а то тут с ума сойдешь… Хотя и не москвич, а считаю ее, матушку, своей единственной, родимой… – Он потер ладонью широкое лицо и всхлипнул. – Как ты думаешь, капитан, потеснят они нас еще?
– С такими, как вы, захватят, – сказал я жестко. – Непременно. Таких раздавят.
Это разозлило Федулова, он вдруг закричал срывающимся голосом, грубо и с угрозой:
– Меня раздавят?! Меня! А чем я хуже вас? Чем? Нет, братец, меня раздавить непросто. Я не козявка, я солдат! – Дрожащими пальцами он расстегнул шинель, откинул левую полу. Пламенно сверкнули два ордена Красного Знамени. Он ударил себя в грудь. – Этим орденом за Финляндию наградили, а этим – за Ельню! Себя не жалел. И фашистов не жалел. Понял? Оскорбил ты меня, капитан.