Берег Живых. Выбор богов. Книга первая - стр. 39
Но Боги улыбнулись ей вновь, когда даровали Ренэфа. Ренэф был всем тем, о чём Амахисат только могла мечтать. Да, его непокорному пламени ещё предстояло разгореться и явить себя всем. И, как и всякий драгоценный камень, он нуждался в тщательной огранке… Но наблюдая за тем, как он рос, как раскрывался его потенциал, царица не сомневалась ни на миг: он станет живой легендой и займёт достойное его место в вечности.
Боги, как же медленно текло время! Да и поздний гость её, о прибытии которого ей доложили, отчего-то задерживался. Царица устало опустила лицо в ладони.
«Где ты, мой светоч? Покинул ли Леддну?.. Как же долго ты был вдали от моих рук…»
Не зря, ох не зря сердце не давало ей покоя, изводилось, предчувствуя опасность. Анирет проходила обучение далеко на юге, готовилась стать советницей будущему Владыке. Но будь воля Амахисат – с какой радостью она поменяла бы своих детей местами! С какой радостью она принесла бы в жертву дочь, только бы сыну не угрожала опасность! Поймав себя на этой мысли, царица могла бы испугаться. Она взяла зеркало, украшенное изображением Золотой Хэру-Хаэйат на рукояти – один из древнейших оберегов женской красоты. В полированной бронзовой поверхности отразилось знакомое неизменно красивое лицо.
Амахисат холодно усмехнулась своему отражению. Она знала себя и знала, на что была способна. Она не устыдилась и не убоялась своей мысли. Анирет могла стать лишь полезным ресурсом – в конце концов, должна же она хоть как-то оправдать своё великое наследие, кровь и дух обоих родов. А Ренэф… Ренэф был для неё всем.
«Ты вернёшься, мой прекрасный дар свыше… Никто не посмеет забрать тебя у меня и у нашей земли – уж я об этом позабочусь», – уверено подумала Амахисат, откладывая зеркало.
Она не вздрогнула, когда вернувшаяся служанка учтиво сообщила о прибытии гостя, только развернула своё плетёное кресло от стола, чтобы видеть его. Второе такое же кресло стояло рядом.
Вельможа вошёл в кабинет царицы один, без телохранителей или слуг, и поклонился с полагающимся высокому положению хозяйки почтением. Ему уже сложно было двигаться, и наверняка к дверям покоев его принесли в небольшом паланкине, но вошёл сюда он уже сам. Каждое его движение было выверено, отточено долгими годами придворной жизни, и даже бремя лет не могло изменить этого. Всё тот же гордый разворот плеч, спокойная уверенность на испещрённом морщинами лице, проницательный взгляд серо-стальных глаз – таких же, как у Владычицы, разве что чуть потускневших на склоне жизни.
– Приветствую тебя, госпожа моя царица, и да продлят Боги твои годы, – тихо произнёс Раур, глава вельможного рода Шепсаит, и нежно улыбнулся своей дочери.