Берег Живых. Выбор богов. Книга первая - стр. 20
В личной приёмной Верховного Жреца было тепло, но Хатепер ощутил холод, когда тяжёлые веки старца поднялись, обнажая бездонные агатово-чёрные колодцы. Точно едва ощутимый порыв ветра пронёсся, хотя окна оставались закрытыми.
– Но того же ждут от меня мои братья и сёстры, – продолжал бальзамировщик. – Того же ждёт народ, который не должен потерять веру в тех, кто ведёт его. Я возьму на себя бремя этого греха. Ануи видит чувства и помыслы мои.
Дипломат поднялся из кресла и чуть поклонился. Слишком многое стояло за этими словами – безусловная верность, нерушимость единения жречества и светской власти. А ведь сколько тяжёлых этапов знала история Империи, когда между жрецами с одной стороны и вельможами, а иногда и самим Владыкой с другой вспыхивали конфликты! Некоторые из этих конфликтов, казалось, не угасли и по сию пору. Механизм управления Таур-Дуат строился и отлаживался веками. Но даже те, кто служил Империи верно, имели свои взгляды на то, что было благом для всех. Примирить эти взгляды между собой подчас оказывалось непросто. Что уж было говорить о тех, кто пытался противостоять сложившемуся порядку… Об этом Хатепер думать не хотел. И без того хватало забот – сегодня он передал Минкерру окончательное решение Владыки. Община, которая выступила против династии Эмхет, должна быть наказана, а храм, в котором вершилось преступление – предан забвению. Но Секенэф не желал идти против своих союзников-жрецов даже формально. В сложившихся обстоятельствах, когда Император имел полное право вынести вердикт за преступление против своего рода, он предпринял шаг, который и укрепит лояльность бальзамировщиков, и успокоит волнения в народе, возмущённом кощунством в отношении наследников Ваэссира. Он передавал право вершить суд Верховному Жрецу Ануи всей Таур-Дуат, хоть все и понимали, что ни одно слово вердикта не прозвучит без одобрения Владыки. Какой ценой обойдётся служителю Ануи разрушение одного из храмов его Божества, ведал только сам жрец.
Сегодня Хатепер лишь в очередной раз убедился, что Минкерру был более чем достоин доверия императорской семьи. Вот только кто придёт ему на смену?.. Ничья смертная форма не вечна. Двумя претендентами на тяжёлую пектораль Первого из бальзамировщиков были Таа и Кахэрка. Вмешиваться в дела храма и даже намёком советовать Верховному Жрецу, кого выбрать, Хатепер не собирался, но был больше расположен к бальзамировщице. Из них двоих она в большей степени интересовалась делами храмов, чем политикой. А может быть, существовал и третий претендент, которого Минкерру пока не показывал свету. Сумеет ли старец, прозревающий Западный Берег уже отчётливее Восточного, не ошибиться в своём выборе?..