Берег Живых. Наследники Императора - стр. 40
Воины угощались в саду холодным пивом, свежим хлебом и сушёными финиками, переговаривались между собой и делились с послушниками столичными новостями. Только Павах не находил себе места и даже не притронулся к пище. Не то чтобы он всерьёз боялся… но всё же его посещала мысль, что еда и питьё, произведённые в храме Ануи, действительно способны прожечь его внутренности.
От Верховного Жреца храма вряд ли укрылось его волнение. Павах не стал дожидаться лишних вопросов и сам подошёл к главному бальзамировщику, чтобы поговорить.
– Я благодарен тебе за кров и угощение, мудрый, – тихо сказал воин, – но не только за этим мы прибыли сюда. Нам необходимо твоё знание.
Служитель Ануи внимательно посмотрел на него.
– Вы проделали долгий путь за этим знанием. Что такого можем дать мы, чего ты не мог получить в столице или в Кассаре, городе-культе Стража Порога?
Павах нашёл в себе силы говорить прямо, так, словно был в своём праве. Что ему какой-то бальзамировщик, если он выдержал беседу с самим Владыкой!
– Наследный царевич был убит в песках во время охоты чуть больше месяца назад. Ваш храм стоит всего в нескольких часах хода от места трагедии. Вы должны были увидеть или узнать хоть что-то. Император будет благодарен за любые сведения о своём сыне.
Лицо Верховного Жреца точно окаменело. Лишь взгляд его тёмных глаз задумчиво скользил по собеседнику, останавливаясь на свежих шрамах, на чуть обломленном роге, на обрубленном хвосте и на копье, на которое опирался бывший телохранитель.
«Нет, он не может угадать, – с тревогой подумал Павах. – Там ведь были только ша… Откуда ему знать?..»
– Скорбная весть, тревожная, – мрачно произнёс служитель Ануи. – Но здесь вы не найдёте того, что ищете, даже если обойдёте весь храм.
– Я не могу вернуться в столицу ни с чем!
– Тогда забери забальзамированное тело единственного рэмеи, которого мы нашли там, если посмеешь потревожить его покой.
Павах почувствовал, как в горле у него пересохло. Неужели Верховный Жрец говорил о Сенахте? О том, кого назвали предателем, чьё имя приказали забыть…
– Только… одно тело? – тихо переспросил он. – Больше ничего?
– Людские останки тебя, я так понимаю, не интересуют.
– Нет.
– Тогда действительно больше ничего.
– Искренне надеюсь, что ты ничего не утаиваешь от нас, мудрейший, – нахмурился Павах, и в его голосе зазвучали нотки угрозы.
– Утаиваю? – бальзамировщик рассмеялся, и голос его стал неприятным, колючим. – По силам ли тебе были бы таинства смерти, юноша, даже если б я действительно рассказал тебе всё, что знаю?
Рядом со служителем Ануи тенью возник большой пёс, чёрный с проседью. Павах невольно отступил на шаг. Он понял вдруг, что воины не помогут ему, что сейчас здесь были только он, жрец и этот пёс – вестник самого Стража Порога, читавшего в душах живущих любые секреты.