Берег Живых. Наследники Императора - стр. 30

Восемь стражей Императора выстроились у дальней стены за его спиной, безмолвные, с лицами, неизменно скрытыми под шлемами в виде собачьих голов. Их хопеши[16] были перекрещены за спиной. Золотистые доспехи с чешуйчатыми панцирями тускло поблёскивали, когда солнечные лучи изредка пробивались сквозь густую кисею на окнах. Ануират, или Живые Клинки Ануи, – воины, не знавшие себе равных, – всегда и везде сопровождали Владыку. Так было заведено ещё со времён самого Ваэссира, первого Эмхет. Единственной их целью была безопасность Императора – любой ценой. В том, что касалось этой их задачи, они могли безнаказанно нарушать даже приказы самого Владыки.

Амахисат, как и обещала, присутствовала на аудиенции, спокойная и бесстрастная. Её плиссированный калазирис[17] дополняли оплечье и браслеты с халцедонами и лунными камнями, идеально подобранными в тон тёмно-серой ткани. Ни взглядом, ни жестом она не дала Паваху понять, чего ожидала от него. Всё уже было сказано.

Также здесь был и бессменный Великий Управитель, хранитель секретов[18], главный дипломат Таур-Дуат – старший царевич Хатепер. Он очень походил на своего венценосного брата, и в то же время отличался от него: Хатепер был более земным и понятным, более мягким в своих жестах и манере ведения беседы. Но недооценивать его не стоило – мягкость Великого Управителя была и его оружием. Рэмеи и эльфы говорили о Хатепере, что он способен уговорить саму Великую Реку изменить своё русло. Да, не просто так его называли величайшим дипломатом своего времени! Кроме того, Хатепер славился своей безоговорочной верностью брату и абсолютной неподкупностью. До сих пор была жива память о слухах смутного послевоенного времени. В ту пору заговорщики хотели сместить Секенэфа и возвести на трон Хатепера, не то полагая, что дипломатом будет проще манипулировать, не то искренне веря, что тот будет лучшим властителем. Великий Управитель расправился с ними своими методами, да так искусно, что до конца не было ясно, к какому жестокому повороту чьей судьбы он действительно приложил руку.

Павах ожидал увидеть кого-то из Таэху, живших при дворе, но рядом с Императором стоял другой жрец, которого воин прежде не видел, судя по пекторали и перстням – высокой ступени посвящения. Как и другие правители до него, Владыка Секенэф опирался на древний жреческий род Хранителей Знаний, стоявший у истоков Таур-Дуат так же, как и род Эмхет. Жрец Таэху не был стар, но пожил, как и сам Владыка Секенэф, уже немало – следы неумолимого времени лежали на благородных чертах его до сих пор ещё довольно красивого лица, а глаза светились мудростью прожитых лет. Облачён он был в длинные белые драпированные одежды, какие часто предпочитали священнослужители. Знаки Богини Аусетаар, Владычицы Таинств, Госпожи Очищающей боли, украшали его пектораль и перстни. На Паваха жрец смотрел отрешённо и как бы сквозь него. Но отчего-то этот взгляд пугал воина не меньше, чем пронзительный взгляд Императора, потомка древнего Ваэссира.