Берег. Свернуть горы - стр. 15
— Любимая, я соскучился.
Джу, не открывая глаз, перебирается ко мне на плечо.
— С первым лондонским дождем, Джу!
Она сползает вниз и проводит языком по моей груди.
— Вот это заявление с утра, — восторженно рычу.
Джу покрывает жаркими поцелуями мой живот и спускается ещё ниже. Мужская плоть бурно восстаёт навстречу её губам, приветствуя такое начало дня. Я не решался просить Джу о такой ласке, ведь с нашей первой близости прошло всего пять дней. Если бы она не устроила побег из больницы, я бы и девственности лишил ее только сегодня. Какая же она умница. Подвываю от удовольствия и, запустив руки в мягкие золотистые волосы, прижимаю её лицом к своему животу, чтобы еще немного продлить блаженство.
— Иди ко мне, — усаживаю Джу на себя верхом, ощущая дрожь горячего женского тела. — Как же у тебя там узко.
Джу закидывает руки за голову и еще совсем неумело двигается на мне. Не в силах отвести глаз от прыгающих мячиков её груди с молочно-шоколадными сосками. Тяну к ним руки, и твёрдые горошины скользят по моим ладоням. Джу замирает и со стоном обрушивается на меня.
— Люблю... — шепчет она.
В мгновение ока я оказываюсь сверху. Заглушаю слова Джу поцелуем, и вклиниваюсь между узкими бедрами. Раз за разом наполняю ее собой, ощущая жар тесного влажного лона. Джу подаётся мне навстречу и стонет в рот. Двигаюсь жёстко, быстро и, потеряв контроль, изливаюсь в неё.
— Каждый миг может стать последним, — шепчет Джу, — спеши любить.
У меня перехватывает дыхание, сажусь и удивленно смотрю на неё.
— Почему ты так говоришь?
Она пристраивается за моей спиной и мнёт мне плечи.
— Ты разговаривал сегодня во сне.
— И… что я говорил?
— Каждый миг может стать последним.
Поворачиваю к ней голову.
— И это все?
— Остальное относилось ко мне, — нежная улыбка трогает её раскрасневшиеся от поцелуев губы, — позволь не повторять.
— Я хотя бы был скромен в своих желаниях?
— Румянец тебе к лицу, — она обвивает мою шею руками.
— Ты не ответила.
— О, какой зануда! Разве истинная любовь может быть неприличной?
— Ты права, принцесса! — Вытягиваю ее за руку из-за спины. — Соитие мужчины и женщины неприлично, если оно не во имя любви; всякое сладострастье под ее покровительством — целомудренно.
— Тебе бы романы писать.
Надуваю щёки и округляю глаза.
— С такой музой, как ты, я вскоре из публициста превращусь в романиста. Последнее время душа просит лирики, — обнимаю Джу, кайфуя от каждого соприкосновения с ней. — Может, это и неплохо.
— До того, как я пообщалась с тобой, англичане мне казались чванливыми и холодными, как лягушки…