Берег счастливых встреч - стр. 35
– Нет, – терпеливо пояснила Флора. – Потому что там все деньги уходят на аренду жуткой квартирки, такой жуткой, что тебе не хочется туда возвращаться.
Лорна кивнула, как будто увидела в этом смысл.
– Мне, пожалуй, следует сберечь эти деньги. На случай дурных дней. Не думаю, что «Кухня» позволит мне разбогатеть.
– Но если тебя все это так тревожит… – Лорна не договорила. – То есть у тебя ведь есть сердечный друг или нет?
– Может и не быть, если я начну заставать его врасплох.
– Так позвони ему, скажи, что прилетаешь!
Флора подняла голову и посмотрела на нее, и Лорну вдруг ошеломил несчастный вид подруги.
– А если он скажет «нет»? – пробормотала Флора.
– Неужели все так плохо?
– Я не знаю, – призналась Флора. – То ли для него все здесь просто игра, то ли еще что… Он вчера прислал мне сообщение, что будет отсутствовать еще целый месяц. В общем, я не знаю…
– Ну и ладно. Вряд ли у тебя есть выбор. Пойдем в «Скалу», прямо сейчас!
– Нет, – качнула головой Флора. – Но я подумаю об этом.
Глава 11
Коллин Макналти из Ливерпуля не говорила о своей работе. Ее дело вызывало у людей противоречивые чувства, они то излишне сочувствовали, то вдруг превращались в отъявленных расистов, а ей и то и другое казалось в равной мере утомительным.
– Я социальная служащая, – обычно произносила она холодным тоном, не позволяя разговору заходить слишком далеко.
Коллин развелась много лет назад. Ее взрослая дочь обычно интересовалась делами матери, но в других случаях иногда трудно было провести грань между интересом и любопытством. А Коллин уж точно не хотелось бы обсуждать все с людьми, которым за всю жизнь не выдалось ни единого тяжелого дня, но которые думали, что отчаявшимся следует позволить тонуть в Средиземном море, когда они только и хотели, что капельку гуманности.
Точно так же бесстрастно Коллин держалась и в их офисе, в безликом здании индустриального типа, с одной-единственной крошечной табличкой – «Офис Министерства внутренних дел». Она исполняла правительственные поручения в соответствии с положением на сегодняшний день, вот и все. Здесь не было ни ее вины, ни ее ответственности, она делала что могла или не делала, если не могла. И это не было жестокостью: просто не существовало другого способа справиться со всем, не утонув в эмоциях, – точно так же хирург на поле боя поддерживает себя черным юмором. Необходимо было отстраниться, иначе все становилось невыносимым. Вы не могли вникать в истории отдельных людей, отдельных семей, потому что тогда вы не смогли бы делать свое дело, не смогли бы функционировать, а это никому бы не принесло пользы.