Берег счастливых встреч - стр. 23
– Ох, – сказала Флора, – давай я сама как-нибудь разберусь с этим.
Иннес кивнул и снова уткнулся в бухгалтерские книги.
– Эйлид тоже всегда рвалась обратно на материк, – негромко произнес он.
Эйлид, его бывшая жена, мать Агот. Она влюбилась в красавца Иннеса, когда тот учился в Шотландском агротехническом колледже в Ивернессе. Они встречались на вечеринках, и жизнь тогда казалась простой и веселой. Но Эйлид так и не смогла привыкнуть к месту, где главным общественным событием месяца могло стать появление беркута, в итоге они расстались, хотя это и было тяжело для обоих. Агот, казалось, относилась ко всему спокойно, но, как однажды признался Флоре Иннес, выпив многовато виски, кто знает, что у нее на душе на самом деле. К тому же ему неприятно было оставаться Островным Папочкой.
– А где он? – спросил Иннес.
– В Нью-Йорке, – сообщила Флора. – Там, похоже, сейчас минус двадцать. Мур по сравнению с этим – настоящие Багамы.
Оба они прислушались к тому, как вдали хлопнула дверь амбара.
– Даже так? – сухо произнес Иннес. – Тебе следовало поехать с ним.
– Он не разрешает, – ответила Флора. – Говорит, слишком занят работой и все такое. К тому же у меня кафе.
– Да, но теперь-то не сезон, затишье, – возразил Иннес. – Вот летом наверняка будет сплошная суматоха, особенно когда откроется «Скала». Нам всем придется работать по двадцать четыре часа семь дней в неделю. А я слышал, в Нью-Йорке хорошо весной.
– «Я слышал, в Нью-Йорке хорошо весной», – передразнила его Флора. – Боже мой, ты вообще кто, Вуди Аллен? Да и я только что вернулась из Лондона. Посмотри: от меня просто воняет Лондоном! Город всегда город, там тротуары и всякое такое. А еще там движущиеся лестницы! Тебя бы они просто перепугали!
– Незачем злиться просто потому, что твой дружок удирает из страны каждый раз, когда вспоминает, что у тебя нос как у поросенка, – пожал плечами Иннес и вернулся к подсчетам.
– У меня не поросячий нос! – возмутилась Флора.
– Полосята халошие, тётти Флова! – прозвучал тоненький голосок.
Оглянувшись, Флора увидела, что Агот пытается вытащить из буфета старую почерневшую кастрюлю в два раза больше нее самой.
– Агот! – взвизгнула Флора, бросаясь к девочке.
Груда кастрюль и сковородок с грохотом посыпалась на каменный пол. Брамбл, дремавший перед очагом, вскочил, залаяв. Отец Флоры тоже мгновенно проснулся, и оба они, человек и пес, оглядывались по сторонам с весьма похожим выражением на лице и на морде.
– Агот так не делать! – закричала малышка, покраснев от возмущения.
– Все в порядке, – успокоила ее Флора, принимаясь собирать утварь. – Поможешь мне?