Берег мистера Моро - стр. 76
Парень в свитере упрямо повел головой:
– Не лягу.
– Еще как ляжешь! Наследить – это ты, значит, можешь, завсегда готов. Стрелок хренов! Тебе только по бутылкам шмалять. Наследил, так хоть молчи, пока другие за тобой подтирают. Ты что думаешь, тебе все всегда прощаться будет? Ляльку свою не забыл еще?
– Не забыл, – сказал парень и посмотрел так, что другой бы на месте Кудри отшатнулся, такой нехороший это был взгляд, злой.
– Не зыркай, не испугаешь. – Николай Евгеньевич Кудреватых был не из робкого десятка. – Змеюку на груди пригрел, вот она тебя и ужалила. Любовь, понимаешь! Это как напортачить надо было, чтобы такую простую вещь разжевать: нет бабам веры и не было никогда. Простили тебя тогда, я настоял, чтобы простили. Сказал, пригодишься ты еще, свое отработаешь и суку эту из-под земли достанешь. Достал?
– Сбежала она. Все равно найду.
– Ищи. Такими обещаниями не бросаются. А до тех пор попридержи характер. Короче, так: не ляжешь – так сядешь! И не надолго – навсегда. Посчитай, сколько на тебе душ висит. Посчитал? А еще имей в виду, что таких, как ты, тех, что мусоров мочат, вертухаи тюремные так прессуют, что пожизненное для них годом-другим оборачивается.
– Базаришь много, – буркнул парень.
Кудря обернулся и смерил Андрея взглядом:
– Не слышал ты ничего, понял? А теперь иди отсюда!
Андрей выбрался из каюты.
Сашка, нахохлившись, сидел в своей коляске. Увидев друга живым и невредимым, облегченно улыбнулся. Лица телохранителей, стоявших рядом, оставались неподвижными и непроницаемыми.
Кудря и парень в свитере появились на палубе минут через десять. Видимо, о чем-то договаривались. Спустились по трапу на причал. Кудреватых поманил за собой Андрея.
– Вот что, Горбунов, нет у дружка моего в тебя веры. Гарантий требует.
– Я страховые полисы не выдаю.
– Вот-вот, потому и не верит, независим ты больно. Придется тебя малость укротить.
Андрей почувствовал на своих руках железную хватку бугаев в кожанках. Он дернулся, и тут же получил удар в солнечное сплетение справа и удар в челюсть слева.
– Оставьте его, – закричал Сашка и захлебнулся криком.
Кудря схватил Андрея за волосы, приподнял:
– Сюда смотри, безухий. И слушай. Дружок мой так думает, что ты его в ящик запакуешь и ментам сдашь. Я ему доходчиво объяснял, что у тебя багаж солидный – и родители, и урод этот в коляске. Чем не гарантия? А он в ответ: об этом потом вспоминают, о родителях, о друзьях-товарищах, тогда и каяться начинают, что не уберегли, что поторопились. А уж не вернуть, понаделано дел, теперь только каяться… И вот о чем я подумал: а ведь прав он! Кто знает, что у тебя в голове сидит. Может, и впрямь заложить хочешь. И открутиться потом. Всяко может быть, так – тоже. А что это значит? Это значит, что ты плохо уяснил, о чем я тебе толковал. Или уяснил, но прикинул – пугаю я тебя, на понт беру. Так вот, Горбунов, запомни накрепко, Николай Кудреватых от слов своих отказывается – особенно по мелочи, это бывает, но от платы – никогда. Потому что, коли не отплатишь, ни чести тебе, ни уважения не будет. А чтобы ты не сомневался, что с твоими родными станется, если ты хвостом крутить вздумаешь, решил я тебе все наглядно показать. Ну, гляди, любезный, на друга своего.