«Берег дальный». Из зарубежной Пушкинианы - стр. 11

Ни для самого Пушкина, ни для его друзей и читателей это обращение к прозе, пожалуй, не явилось неожиданным, оно было подготовлено всем его житейским и творческим опытом. «Лета клонят к прозе», – писал Вяземскому в 1822 году двадцатитрехлетний поэт (XIII, 44). А через два года Пушкин, обращаясь к читателям третьей главы «Евгения Онегина», обещает «унизиться до смиренной прозы» и написать новый роман – на этот раз не в стихах, а в прозе («дьявольская разница!»).

Здесь у Пушкина есть одно слово, которое служит вообще как бы ключом к пониманию его художественно-исторического мышления, подметили исследователи, слово это – предание. Если проанализировать многочисленные случаи употребления этого слова в самых разных пушкинских текстах на протяжении всего его творческого пути, то выяснится, что предание – самая притягательная для Пушкина форма, в которой запечатлевает себя минувшее. Предание (по определениям фольклористики) – это особый вид устно передаваемого повествования, которое, возникнув некогда как рассказ участника или свидетеля действительных событий, при дальнейшем распространении утрачивает «эмпирическую фотографичность», обретая взамен смысл обобщенно-поэтический. В предании как бы осуществляется синтез документальности и поэтического вымысла, «летописности» и «сказочности» – рождается та самая «поэзия истории», которая так привлекала Пушкина8.

Удивительная судьба пушкинского прадеда, известная по «семейственным преданиям», не могла не заинтересовать Пушкина – историка и романиста. «Семейственные воспоминания дворянства должны быть историческими воспоминаниями народа» (VIII, 53) – этой формуле из пушкинского незавершенного «Романа в письмах» (1829 год) как нельзя более соответствовал замысел повествования о Петровской эпохе.

Вот строки о михайловских буднях поэта из «Памятных записок» Н.М.Смирнова, камер-юнкера: «Его дни тянулись однообразно и бесцветно. Встав поутру, погружался он в холодную ванну и брал книги и перо; в минуты грусти перекатывал шары на бильярде или призывал старую няню рассказывать ему про старину, про Ганнибалов, потомков Арапа Петра Великого, из фамилии которых происходила его мать»9.

Пушкин, как сообщает его первый биограф П.В. Анненков, говорил друзьям: «Бог даст, мы напишем исторический роман, на который и чужие полюбуются»10.

Напрашивался и главный герой – здесь, в псковской деревне, в старинной Ганнибаловой вотчине все дышало памятью о царском арапе.