Bentley - стр. 15
– Привет, – тоскливо ответил я.
Накатила необыкновенная жалость к себе. Вновь задумался, а чем тот парень на Bentley лучше меня? Из-за чего блага этого мира достались ему?
– Ты чего такой грустный? – баскетболист набрал в огромную турку воды из-под крана. Поставил на плиту и включил другую конфорку. – С работы уволили?
– Не ту горелку включил, – кивнул я на плиту.
Новичков видно сразу. Если человек всю жизнь обращался с газовой плитой, то для него в порядке вещей включить на электроплите другую конфорку.
Баскетболист внимательно изучил рисунки над ручками, а после включил нужную.
– Так чего такой грустный?
– Да вот твою посудину увидел и думаю, что мою кастрюлю рядом с твоей джезвой и поставить стыдно. Твоя деревня, кстати, как теперь кофе варит? У вас же наверняка одна на всех была?
Уголки губ у баскетболиста поползли вниз, брови сошлись.
– Ты сам-то откуда, москвич недоделанный? – просипел он.
– Неважно, – я не знал, зачем к нему прицепился. Нормальный и обычный парень. Слишком худой, очень высокий, больше двух метров – и это причина над ним так зло и нелепо издеваться?
Однако отступать не собирался. Попросту не умел.
– Ты лучше скажи, зачем приехал сюда? Про тебя поговаривают, что хочешь баскетболистом стать, а мяча держать не умеешь. Так чего тогда приперся? Пас бы себе коров и пас. Мясо тоже нужно.
– А ты чего приехал? – вновь вопросом на вопрос ответил баскетболист.
– Думаешь, здесь нужны такие шпалы как ты? Да в тебя попади баскетбольным мячиком – переломишься пополам. И ты, кстати, так и не ответил, как твой аул будет кофе теперь пить? Впервые в жизни вижу такую огромную джезву!
Я, конечно, понимал, почему он привез с собой именно эту турку. В ней разве что слона сварить не получится. Баскетболист все готовил в ней. Вообще универсальная посудина получилась – и глубокая, и вместительная, и с длинной не нагревающейся ручкой, и даже с мерными делениями внутри. Скорее всего это ковш, просто внешне сильно смахивал на огромную джезву. Мечта холостяка, в общем.
– Слушай, а тебе не приходило в голову, что я не от хорошей жизни бегу. Как и ты, собственно.
– А ты меня к себе не приравнивай, – не слишком уверенно и совершенно не тем тоном, которым надо, произнес я. Просто требовалось сказать нечто подобное, вот и ляпнул. Четкие пацаны у меня в Шахтах так и говорят в подобных ситуациях. На деле обрадовался бы даже звонку начальника – тогда смог бы выйти из ситуации достойно. Мол, мы бы еще поговорили, но отвлекают. А как иным способом закончить разговор без ссоры я не представлял. Пятнадцать раз успел обругать себя за дурацкую вспыльчивость и длинный язык. Мама с детства говорила, что я неуравновешенный и скорый на решения. Рассказывала, что и прадед, атаман, был такой же. Если рубил, то с плеча, а если и любил, то сгоряча. Воевал за Деникина, а потом еще и чуть ли не всю советскую власть пережил, работая в НКВД. Мне бы хоть чуточку его везения, здоровья и напористости. Да я бы всем миром владел, а не только Bentley.