Бенефис мартовской кошки - стр. 2
– Нелька, в какой чудо-садик ходит Пашка?
– Нормальное место, – затарахтела подруга, – нам нравится. Детей мало, всего четыре человека, воспитательницы милые, нянечка-душка, бассейн, английский, французский, пони…
– Пони?!
– Ну да, такие маленькие лошадки, не знаешь, что ли?
– Конечно, знаю. Скажи, сколько стоит сей райский уголок?
– Семьдесят два рубля.
– В час?
– Ты чего, Дашка, – взвизгнула Неля, – совсем у тебя от богатства башню сорвало. Не все же такие, как вы! Кое-кто и в бюджетной организации работает. В месяц, конечно!
– В месяц? – совсем растерялась я. – Ты уверена?
Бассейн, пони, нянечка-душка и меньше чем за сто целковых? Такого просто не бывает.
– Подскажи адресок этого удивительного места.
– Рублевское шоссе, – затарахтела Неля.
Так, этот садик еще и в лесопарковой зоне!
– Только тебя туда не возьмут, – закончила Крюкова.
– Почему? Очередь большая?
– Да нет, он ведомственный.
– И кому принадлежит это райское местечко? Какому заводу или фабрике?
– Администрации президента! – радостно выпалила Крюкова. – Ленкин муж ведь…
Я положила трубку. Чудес не бывает!
Зайка, слушавшая разговор, дернула плечиком.
– Все равно, есть хорошие садики!
Всю неделю ваша покорная слуга моталась по городу и сделала неутешительные выводы. Детские муниципальные учреждения выглядят ужасно, меньше двадцати детей на одну воспитательницу не бывает, а те сладкие местечки, где есть пони и бассейны, стоят о-го-го сколько. Впрочем, нет проблем заплатить, у нас есть деньги, но возле ворот этих чудо-садиков плотной кучкой стоят джипы и «Мерседесы», из которых вылезают родители весьма характерного вида. Папы как один в черных рубашках, обтягивающих мощные плечи, а мамы-блондинки ковыляют на высоченных каблучищах, оставляя за собой приторно-сладкий аромат французской парфюмерии.
Зайке не понравился ни один из предложенных вариантов, и она, заявив:
– Кто ищет, тот всегда найдет, – отбыла на свое телевидение.
А я решила устроить себе отдых и, вместо того чтобы рыскать по районам, приехала в самый центр, загнала «Пежо» в паркинг при подземном магазине, который хозяйственный Лужков воздвиг на Манежной площади, и принялась самозабвенно ходить из магазина в магазин, меряя вещи и нюхая духи. Честно говоря, мне ничего не надо, просто хотелось развлечься.
Часов в пять, обалдев от витрин, я забрела в кафе «Манеръ», слопала там торт со взбитыми сливками, выпила капуччино и внезапно решила прогуляться по той улице, которая во времена моего детства, юности и большей части зрелости носила имя Герцена. Я давно не хожу пешком, но сентябрьский вечер радовал теплыми лучами заходящего солнца. Очень медленно я дошла до памятника П.И. Чайковскому и села на скамейку. Вокруг роилась толпа: очевидно, в консерватории должен был в ближайшее время начаться концерт. Я не слишком люблю классическую музыку, вернее, плохо понимаю ее, но моя бабушка Афанасия в детстве довольно часто приводила меня сюда. Она считала, что ребенок не должен путать Моцарта с Бетховеном и обязан знать, что Бах писал фуги. Но после ее смерти я ни разу тут не была и, признаюсь, не испытываю никакой потребности посещать просторный зал, украшенный портретами великих композиторов.