Бенди и чернильная машина. Кошмары оживают - стр. 22

И затем внезапно я вновь оказался в обычном коридоре. Я резко развернулся на пятках, не понимая, как здесь оказался. Скорее всего, я где-то пропустил поворот. Начала подступать паника.

Всё это глупо. Коридоры не могли тянуться вечно. Здание студии было зажато между двумя другими зданиями. Это же Нью-Йорк – город на острове, который постоянно ползёт вверх. Ведь в бок двигаться некуда.

Просто иди обратно, и ты всё поймёшь. В итоге.

Но.

Я не смог вернуться назад. Также у меня не получилось найти обратную дорогу к лифту. Постепенно возникло довольно знакомое чувство. Оно появлялось у меня во время работы курьером на мистера Шварца. Я не хотел обзавестись репутацией парня, который опаздывает и на которого нельзя положиться. Не здесь, не в студии. И точно уж не в первый рабочий день.

Я оказался в другом коридоре. Этот выглядел темнее предыдущих. Теперь я по-настоящему испугался. Я заблудился в лабиринте. К тому моменту воображение начало брать надо мной верх. Каждый раз, когда я сворачивал за угол, живот слегка сводило от мысли о том, что можно там обнаружить.

Или кого.

Я в очередной раз повернул за угол, наконец что-то услышал. Я внимательнее прислушался.

Музыка.

По коридору плыла музыка. Она была едва различимой и тонкой. Как медленный и высокий крик. Мелодия становилась громче, а затем затихала. И снова громче. И потом тише. Я последовал на звук и свернул за угол. Лампы здесь светили ярче. Я наткнулся на огромный пустой письменный стол рядом с дверью. Над столом располагалась табличка с надписью: «Музыкальный отдел». Музыка слышалась из-за двери. Кто-то её исполнял. И этот кто-то мог мне помочь выбраться из этого лабиринта.

Я осторожно приоткрыл дверь и заглянул внутрь. За ней оказался огромный зал с потолком высотой в два этажа и сценой. На задней стене мерцал квадрат яркого белого света – словно в бобине только что закончилась плёнка. Я повернулся посмотреть на противоположную стену. Сверху располагалась будка киномеханика. Однако свет бил настолько ярко, что я не видел: тот ли там парень Норман, которого я встретил вчера, или же кто-нибудь другой. Так что я развернулся и прошёл дальше по залу. Сцена была заполнена стульями и пюпитрами. Музыкальные инструменты стояли на сиденьях. Рядом на полу лежали чехлы от них. Мне показалось, будто бы все ушли на обеденный перерыв – кроме одной дамы. Она играла на скрипке.

Женщина сидела посреди сцены, окружённая лесом из пюпитров. Её волосы были прямыми и длинными, без всякой укладки. Листы с нотами скрывали от меня лицо женщины и большую часть инструмента. Я мог видеть лишь её руку и пальцы. Те, словно когти, зажимали струны на грифе скрипки.