Бенди и чернильная машина. Кошмары оживают - стр. 14

С жужжанием вспыхнули лампочки. Одна из них, расположенная над моей кроватью, по обыкновению угрожающе мигнула. Электропроводка в стенах пострадала из-за протечки воды сверху.

– Бадди, ты в порядке? – мама ворвалась ко мне в комнату, пытаясь на ходу натянуть свой сиреневый домашний халат. Ничего не получалось из-за застрявшего под поясом правого рукава. Я бы рассмеялся при обычных обстоятельствах. Однако моим нутром всё ещё владел ужас. Особенно сейчас: несмотря на зажёгшийся свет и давно растворившийся сон, старик продолжал стоять у меня в комнате. И выглядел он всё так же ужасающе.

Разумеется, я ничего не сумел ответить. Я не мог выдавить из себя ни слова.

Фигура повернулась к моей матери. И сделала шаг по направлению к ней.

Это помогло мне обрести голос.

– Держись от неё подальше! – прокричал я и вскочил с кровати. Моя нога угодила в дырку в нижней части вязаного одеяла на краю кровати. Я полетел на пол лицом вперёд.

– Боже мой, что происходит? – спросила мама.

Я пытался схватиться хоть за что-нибудь, чтобы подняться на ноги. Я чувствовал себя дураком. Затем приподнялся на локтях. Костлявая рука протянулась ко мне.

– Встаёшь? – спросил глубокий низкий голос с сильным акцентом. Такой акцент был мне хорошо известен.

Я поднял голову и уставился на старика. Его черты всё ещё казались мне слишком измождёнными. Однако в бледно-голубых глазах виднелась искра, из-за которой они не выглядели пустыми. Я протянул руку и ухватился за его ладонь. Она была тёплой.

Я встал и секунду смотрел на старика. Мы оказались почти одного роста. Возможно, он был всего на пару сантиметров ниже. Теперь незнакомец казался мне хрупким, а не пугающим.

Я посмотрел на маму. У неё получилось вдеть руку в рукав. Теперь она смотрела на меня так, словно я лишился рассудка. Возможно, так и было. Но с другой стороны…

– Кто этот старикан? – спросил я и указал на него – чтобы маме стало понятно, о ком идёт речь. Она выглядела озадаченной. Хотя мне ситуация слишком запутанной не казалась.

Мама закрыла глаза на мгновение и улыбнулась. Потом вздохнула и открыла глаза.

– Этот старикан – твой zayde[5].

– Мой кто?

– Твой дедушка, Бадди. Мой отец, – сказала мама с некоторой запинкой.

Я перевёл взгляд на старика. Он не улыбался. И ничего не говорил. Просто стоял, как и прежде, в обрамлении дверного проёма.

– Что он тут делает?

– Послушай, я его сейчас отведу в постель. А потом вернусь, и мы поговорим, – сказала мама. Она пробормотала что-то старику на польском. Тот кивнул. Мама взяла его под руку и вывела из моей комнаты.