Белый Волк - стр. 6
– Аптекарь сейчас понадобится тебе самому!
– Я ведь не отрицаю, что он мне нужен – или я выражаюсь недостаточно ясно?
Арбитр, громко выругавшись, ринулся вперед с ножом. Лантерн опять отклонился, и его рука слегка задела плечо нападающего. Тот пролетел мимо Лантерна, впечатался головой в стену аптеки и сполз вниз, поранив ножом собственное бедро.
Лантерн опустился на колени рядом с ним и осмотрел рану.
– К счастью, если такое выражение уместно в нашем случае, крупную артерию ты не задел – однако рану все же следует зашить. Есть здесь его друзья? – поинтересовался он, обернувшись лицом к толпе. – Этот человек нуждается в уходе.
Вперед вышли несколько мужчин, и Лантерн спросил одного:
– Вы в ранах смыслите что-нибудь?
– Нет.
– Тогда несите его в трактир. Я сам зашью порез. Да пошлите кого-нибудь за аптекарем! У меня много дел и нет времени тут прохлаждаться.
Брейган, на которого никто больше не обращал внимания, со стонами поднялся на ноги. Раненого тем временем отнесли в трактир.
– Дождись аптекаря, – велел своему собрату Лантерн, – я скоро. – Он отправился вслед за носильщиками, и толпа раздалась, пропуская его.
Брейган, одолеваемый головокружением и тошнотой, несколько раз глубоко вздохнул.
– Кто это такой? – обратился к нему один из солдат городской стражи.
– Брат Лантерн, наш библиотекарь. – Солдат засмеялся, и толпа стала расходиться.
– Думаю, что сегодня вас больше не тронут, – сказал стражник.
– Что мы им сделали? Мы всегда стремились любить всех своих ближних, и многие из этих людей мне знакомы. Мы оказывали им помощь, когда они болели, а в прошлый голодный год делились своими припасами.
– Я за них не ответчик, – пожал плечами солдат.
– Но почему вы не заступились за нас? – не унимался монах.
– Мы люди подневольные и подчиняемся приказу. Не наше дело разбирать, какие приказы нам нравятся, а какие нет. На вашем месте я покинул бы монастырь и ушел на север. Скоро горожане явятся и к вам.
– Для чего?
– Спроси своего друга. Он, мне сдается, понимает, откуда ветер дует. Во время драки я заметил у него на руке татуировку – что такое там нарисовано?
– Паук.
– Я так и подумал. Нет ли у него на груди льва или чего-то в этом роде?
– Есть. Леопард.
Солдат, ничего больше не сказав, зашагал прочь.
Уже три года Скилганнон пытался вновь обрести то единственное мгновение полной ясности и всепонимания. Изредка ему казалось, что оно совсем близко, словно расплывчатый образ на самом краю поля зрения – но стоило сосредоточиться на этом образе, как тот исчезал бесследно.
Он отказался от богатства и власти, он странствовал по диким местам, он стал монахом здесь, в бывшем замке Кобальсин, он три года корпел над книгами, усваивая – и пытаясь принять – учение, не имеющее ничего общего с миром Человека и человеческой природой.