Белый Волк - стр. 16
– И все-таки ты борец, Лайбан, – сказал он. – Ты борешься со злом этого мира, борешься за то, чтобы в нем стало больше любви.
– Я боролся и проиграл. Даже мои дети выступили против меня.
– Не все.
– Что-что? О чем ты?
– Когда ты лишился сознания?
– На улице, когда меня пинали ногами.
– Значит, ты не помнишь, как тебя перенесли в классную?
– Нет.
– Это сделали твои ученики. Они втащили тебя в дом и заперли дверь. А один из них прибежал сюда и рассказал настоятелю, что с тобой случилось. Из-за бунта мы не могли прийти к тебе сразу, и за тобой ухаживали дети. Они укрыли тебя одеялами. Настоящие храбрецы. Мы с братом Наслином пришли за тобой ночью, перед рассветом, и отнесли тебя в монастырь. Дети все это время оставались с тобой.
– Я не знал, – заулыбался Лайбан. – Не помнишь ли, как их звали?
– Мальчик, который привел нас к тебе, назвался Рабалином.
– Сорванец и спорщик, но сердце доброе. Кто еще там был?
– Черненькая зеленоглазая девочка. У нее есть собака, которая ходит на трех лапах.
– Килия. Она выходила этого пса после битвы с волками. Мы все думали, что он умрет.
– Других имен я не помню. Ребят было трое или четверо, и они скрылись, когда мы пришли. У Рабалина глаз был подбит, и Килия сказала, что он подрался с другими мальчишками, которые тебя обижали, и прогнал их. Не без помощи хромой собаки, надо сказать.
Старик вздохнул и успокоенно закрыл глаза. Скилганнон посидел с ним еще немного, убедился, что он спит, и вышел. Идя через двор, он увидел под сводом ворот Кетелина и поклонился ему.
– Теперь ему лучше, верно? – спросил настоятель.
– Надеюсь, что так.
– Ты рассказал Лайбану про детей, пришедших ему на помощь?
– Да.
– Это хорошо.
– Почему ты сам не сказал ему об этом? Или еще кто-нибудь?
– Сказал бы, если бы ты этого не сделал. Ты по-прежнему думаешь, Лантерн, что все горожане – подонки?
– Ребята, которые ему помогли, – славные человечки, – улыбнулся Скилганнон, – но толпу они не остановят. И я, конечно, не думаю, что все они подонки. В городе две тысячи жителей, а сюда явится человек шестьсот. Но мне сдается, что между теми, кто творит зло, и теми, кто смотрит на это и не вмешивается, разница невелика.
– Ты был воином, Лантерн, а воины не склонны различать бесконечные оттенки серого, управляющие людьми. Для вас существует только черное или белое.
– Зато ученые чересчур уж все усложняют. Если человек бежит на тебя с мечом, глупо размышлять, что его к этому побудило, или, может, его в детстве тиранил отец? Или жена ушла к другому? Или он заблуждается относительно твоих намерений и нападает на тебя по ошибке? Оттенки серого для воина смертельны, святой отец.