Белый олень. Часть 3. Одинокий волк под луной - стр. 35

– Н-да-а… – озадаченно протянул Сергей. – Ну, а что потом?

– А потом «крышнаитскую» работу свернули, жрать совсем стало нечего и записался я добровольцем в Нагорный Карабах, аккурат полулегальный набор туда объявили… Воевал на стороне армян, боевые оказались мужики. Раньше-то я думал, что ха'чики только воровать-торговать могут, а оказалось, что это малость не так…

– И почему ты к армянам подался? – живо заинтересовался Сергей.

– Знаешь, наёмнику, в общем-то, один хрен, за кого воевать, лишь бы бабки платили… – пояснил Тугов. – А вот я чё-то призадумался по этому поводу: и так, и эдак судил-рядил, и решил встрять за армян – все-таки христиане и мне они как-то ближе.

– А-а-а… – понимающе протянул Сергей, а Тугов неспешно продолжал:

– Ну и вот, поскольку срочную я служил в артиллерии, был наводчиком-оператором ПТУРС16, то и назначили меня в противотанковый взвод. Да-а-а, не хреново мы тогда повоевали с а'зерами, должен отметить, гасили ихние танки и прочую броню на раз-два! Там я и заработал свою первую награду – армянскую медаль «За отвагу». А кроме нее, заполучил и первое ранение: кинули азеры по нашему окопу пару стодвадцатимиллиметровых мин и ухайдокали сразу пятерых. Очнулся в госпитале, смотрю, на тумбочке стакан с какими-то железками стоит – это из меня десятка два осколков хирурги навыковыривали… Типа фарш, ядрёна мать! Но ничего, одыбал, отлежался и поехал на свою вторую войну, в Приднестровье, там как раз зару'ба между молдаванами началась: одни к Румынии притулиться захотели, другие к непризнанной Приднестровской Республике.

– Тебе тех двадцати осколков на хватило, что ли? – подивился Сергей.

– Да хрен его знает, чего мне тогда не хватило… – неопределенно пожал плечами Тугов. – Просто остановиться уже не мог… Да и бабки тоже сыграли свою роль, платили-то нам неслабо.

– И чем ты там занимался?

– Да все тем же, палил ПТУРСами ихнюю броню. К тому времени я в этом деле уже поднаторел. Нащелкал три бронетранспортера, два танка, четыре грузовика… И вскоре мне цепляют на грудь вторую медаль, и тоже «За отвагу», только теперь уже Молдавскую, точнее – приднестровскую.

– Ух, ты! – не удержался от восклицания Сергей и поинтересовался. – А как часто русских добровольцев награждали?

– Что я могу сказать… – Семен раздумчиво почесал щетинистую щеку. – Тут ведь как: одному повезло, а другому нет, хоть и воевал вроде исправно. Короче, как в той присказке: «Кому ордена-медали, а кому ни х.. не дали!»

– Понятно! – коротко хохотнул Сергей.

– Ну и вот, заполучил я вторую «Отвагу», а потом вообще фарт попёр: как-то раз прибыл на фронт под Бендеры штабной генерал Ион Маракуцэ, видно понаблюдать он решил, как русские добровольцы за его мамку-Молдову воюют. И аккурат в это время – атака: ажно шесть танков пошло на нас в лоб, румынские наемники ими управляли, как потом выяснилось. С левого фланга еще три «семьдесят двойки» двинулись, а с правого пять «бэтэров» стали вклиниваться в наш тыл. Честно говоря, мы просрали, как они ночью сконцентрировались на этом участке. И Маракуцэ-каракуцэ понял, что корячится ему ящик – отступать некуда, а, главное, поздно – практически отрезали! Вот тут и настала наша противотанковая пора… – Тугов азартно потер ладонь о ладонь, заговорил грозно и одновременно улыбчиво. – Огневая позиция у меня была удобная, директриса пристрелянная, опыт немалый и всё это как-то удачно срослось в том бою: один «кулак» я спалил и два «бэтэра». Но стрелять пришлось с предельно короткой дистанции – так что всё висело буквально на волоске: или отбиться, или гусеницами в блин раскатают… Отбились, слава Богу! Та броня, которую не подожгли, отступила, пехтуру' додавили пулеметами и минометами, на этом бой закончился. Вскоре вызывают меня на дивизионный Ка Пэ и Ваня Маракуцэ жмет руку, благодарит, то есть, а у самого морда – белее ваты, не отошел еще от перепуга. А через неделю приказ: явиться в штаб фронта. И там мне вручают орден «За личное мужество». Да ладно хоть, не с закруткой на спине…