Белый олеандр - стр. 48
Я водила пальцем по цветку мака на простыни. Пальцы пробежали по венчику, тычинкам в середине. Маки, символ маминой погибели.
– Я бы даже сказала, чертовски хорошо! – Старр с силой задвинула ящик, отчего звякнуло кольцо на ручке, и потянула вверх одеяло, чтобы скрыть от меня цветок. – Я хоть и проницательностью не отличаюсь, а тебя вижу насквозь! Рыбак рыбака… Ты уж мне поверь!
– Видишь что? – Я была озадачена, какое сходство она между нами нашла.
– Бегаешь за моим мужиком! – Она взяла из клетчатой пепельницы окурок, распрямила его и зажгла.
Я не выдержала и рассмеялась.
– Ни за кем я не бегаю!
Вот, значит, она о чем: бумс-бумс кровать о стену и «Боже всемогущий!».
– Крутишься вокруг него, в «инструментах» копаешься… «А это для чего, дядя Рэй?» Оружие трогаешь! Что я, не видела вас вдвоем? Все уже спят, а эти голубки сядут рядышком! – Она выпустила в спертый влажный воздух кольцо затхлого дыма.
– Он же старый! Мы ничего плохого не делаем.
– Старый, да не очень! Он мужик, мисси. Видит то, что видит, и делает, что может. В общем, рассусоливать некогда – он сейчас вернется. Просто хочу тебе сказать, что я звоню, куда надо, и твоя игра закончена, Синеглазка. Уедешь – и поминай, как звали!
Я ошарашенно смотрела на ее пушистые ресницы. Как можно быть такой злюкой?! Я ничего не сделала! Да, я его люблю, но это выше моих сил. Я и ее люблю, и Дейви, да всех их. Это нечестно! Она шутит…
Я запротестовала, но она подняла руку с тлеющим бычком между пальцев.
– Зря стараешься. У меня в кои-то веки жизнь наладилась. Рэй добрый, лучший из всех, кто у меня был. Может, ты и не подбивала к нему клинья, мисси, но я нюхом чую С-Е-К-С и рисковать не собираюсь. Не в моем возрасте и не в моем положении все терять.
Я сидела в душной комнате, ловила ртом воздух, точно рыба, вытащенная из воды, а по металлической крыше и стенам барабанил дождь. Вышвыривает меня ни за что ни про что! Могучий океан грозил вот-вот смыть меня с крошечного утеса. До слуха доносился гул реки, увлекающей за собой тонны мусора. Я пыталась придумать объяснение, которое ее урезонит.
– У меня никогда не было отца…
– Не начинай. – Старр смяла сигарету в пепельнице, оглядела пальцы. – У меня двое детей и своя жизнь. Мы с тобой едва знакомы, я ничего тебе не должна.
Она бросила взгляд на пушистый свитер и стряхнула с полной груди пепел.
Я не дала никакого повода для подозрений. Несправедливо, не по-христиански!
– Как же милосердие? – Я, точно падающий с дерева, хваталась за сук. – Христос дал бы мне шанс!
Она встала.
– Я не Христос, даже близко не Христос.