Белый олеандр - стр. 44
Лето достигло апогея, когда подули как никогда сильные Санта-Ана. Пожары перекинулись через хребет и опалили склоны. Всего в миле от нас, а не где-то там на горизонте, как было в городе. В верховье реки тлели тысячи акров. Упакованные вещи лежали наготове в пикапе Рэя и багажнике «Торино». Ветра задували, точно ураган, площадь горения исчислялась квадратными милями, а в городе передавали сообщения о погромах. Дядя Рэй завел привычку после работы чистить на веранде оружие – пепел от пожаров тонким слоем облеплял все вокруг. Однажды он протянул мне маленькую «беретту», которая смотрелась в руке как игрушечная.
– Хочешь пострелять?
– Конечно!
Он не разрешал мальчишкам трогать оружие. Старр терпеть не могла пушки, хотя теперь, услышав про беспорядки, перестала пилить его на этот счет. Он взял баллончик с зеленой краской, нарисовал на доске человечка и, забавы ради, – телевизор у него в руках. Прислонил доску к олеандру на другом конце двора.
– Спер твой телик, Астрид! Пришей его!
Стрелять из маленькой «беретты» двадцать второго калибра было весело. Я попала четыре раза из девяти. Чтобы не путаться, Рэй заклеивал старые дырки лентой. В конце концов дал попробовать все: винтовку, короткоствольный полицейский «смит-вессон» тридцать восьмого калибра и даже помповый дробовик. Больше всего мне понравилась «беретта», хотя Рэй заявил, что «смит-вессон» лучше по «убойной силе». Он вкладывал его мне в руки, учил, как целиться и нажимать на спусковой крючок. «Смит и вессон» оказался самым заковыристым – надо обязательно держать на вытянутых руках, иначе из-за сильной отдачи врежет по лицу.
У каждого оружия было свое предназначение, как у молотка или отвертки. Винтовка – для охоты, «беретта» – для потенциально опасных ситуаций в баре, на свидании или при встрече со своим бывшим. Рэй называл все это «близкой пальбой». Дробовик – для охраны дома.
– Назад, внучата! – по-стариковски хрипел он, и мы прятались у него за спиной, а он поливал дробью олеандры.
А «смит-вессон»?
– Тридцать восьмой калибр – только для одного: убить любовника!
Я воображала себя девушкой в израильской армии, в шортах, на горячем ветру, с пистолетом в вытянутых руках. Непривычно было ощущать на себе взгляд Рэя. Я не могла полностью сосредоточиться на мишени. Его глаза отвлекали меня от банки с колой, в которую я целилась.
Вот что значит быть красивой, думала я. Вот что чувствовала мама! Глаза, сбивающие тебя с траектории полета. Я одновременно сосредоточивалась на мишени и ощущала свои босые ступни на пыльном дворе, крепнущие ноги, грудь в новом лифчике, длинные загорелые руки, белые волосы на горячем ветру. Я чувствовала, что красива и в то же время – что мне помешали. Не привыкла к таким сложностям.