Белый олеандр - стр. 37
А теперь приходилось сидеть на переднем сиденье «Торино». Сзади постанывала Кароли. Прошлой ночью они с друзьями ширялись, и у нее раскалывалась голова. Старр тоже застукала ее в постели. По радио крутили Эмми Грант, Старр подпевала. Ее волосы были собраны в лохматую ракушку, как у Брижит Бардо, в ушах болтались длинные сережки. Судя по виду, собиралась она в бар, а не в храм Ассамблеи Христовой Истины.
– Вот дерьмо, – прошептала мне на ухо приемная сестра, когда мы вслед за матерью входили в церковь. – Полжизни за метаквалон!
Храм располагался в бетонном здании с линолеумом на полу и высокими матовыми стеклами вместо витражей. В центре возвышался современный крест рыжего дерева, и какая-то женщина с пышной прической играла на органе. Мы уселись на складные белые стулья: слева Кароли, с темным от головной боли и дурного настроения лицом, у прохода – подпрыгивающая от возбуждения Старр. Из-под короткой юбки был виден плотный верх колготок.
Орган зазвучал громче, и к кафедре вышел мужчина в темном костюме и начищенных черных туфлях, как у бизнесмена. Я ожидала чего-то вроде академической мантии. Короткие на косой пробор каштановые волосы масляно блестели под цветными лампочками. Старр выпрямилась, надеясь, что ее заметят.
Как ни странно, у проповедника обнаружился дефект речи – он забавно смягчал «л», отчего выходило «Господь пришель» вместо «пришел».
– И нас, мертвых по преступлениям, оживил со Христом – благодатью вы спасены, – и воскресил с Ним, и посадил на небесах… во Христе Иисусе.
Воздел руки, точно приподнимая слушателей. Язык у него был подвешен хорошо. Он знал, когда повысить голос, а когда шептать. Смолк, очевидно, готовясь к коронной фразе. Я рассматривала большие горящие глаза, маленький приплюснутый нос и рот с тонкими губами, широкий, как у куклы из «Маппет-шоу», так что казалось, что раскрывается вся голова.
– Да, мы тоже можем ожить, даже если погибаем от вируса греха…
Кароли нарочно скрипнула стулом. Старр шлепнула ее по руке, пихнула меня локтем и указала глазами на преподобного, словно было на что смотреть.
Преподобный Томас завел историю о парне из шестидесятых, который думал, что сам может выбрать свою дорогу, если она не мешает другим:
– Он познакомился с гуру, который велел искать истину внутри себя. – Проповедник сделал паузу и улыбнулся, как будто идея истины внутри себя была абсурдной и смехотворной, этакий предупредительный красный сигнал погибели. – Мол, мы сами решаем, что есть истина.
Преподобный снова улыбнулся, и я поняла, что он всегда делает паузу и улыбается, когда говорит о том, чего не одобряет. Как человек, который прищемляет вам пальцы дверью и при этом мило беседует.