Белый конь на принце - стр. 40
Я редко осуждаю людей, но сегодня не утерпела:
– Разве можно так себя вести? У человека горе, он неадекватен, про лестницу твердит, не останавливается. Надо врача позвать! Дать ему валерьянки!
Тетки фыркнули. Одна, самая бойкая, ткнула пальцем в сторону удаляющегося «Икаруса»:
– Галка Юрку со свадьбы изводила, била его, деньги отнимала, вечно орала. Муж у нее в прислугах ходил, рот открыть боялся. Десять лет назад Галка померла, осложнение после гриппа случилось. Юра для приличия заплакать хотел, но у него не получилось. Никто мужика не осуждал, наоборот, радовались люди. Юрка участливый, чего ни попросят – сделает, всем здесь мебель чинит. Галка же скандалистка была, на соседей в милицию жаловалась, с часами стояла, если кто ремонт завел: едва время выйдет, она к участковому: «Оштрафуйте строителей, они в поздний час стены долбят».
Я понимающе кивнула. Когда-то под нашей с Кешей квартирой обитала Любовь Ивановна Пызникова. Вежливая тетенька всегда здоровалась с нами в лифте и произносила дежурную фразу:
– Отвратительная погода на дворе.
Где работала Любовь Ивановна, я не знаю, может, в школе? Было у нее в глазах выражение скрытой беспощадности, какое порой мелькает на лицах злых педагогов. У нас с Кешей в то время была крохотная собачка по кличке Снапик, мы нашли несчастное животное на берегу пруда и выкормили слепого щенка из пипетки. Поскольку мать Снапика во время беременности не получала ни витаминов, ни минеральных подкормок и питалась чем бог пошлет, ее сыночек получился маленьким, он легко умещался в моем кармане и весил менее килограмма.
Каждый вечер, примерно в девять часов, Любовь Ивановна начинала стучать по батарее, а спустя минут десять заявлялась к нам собственной персоной и заявляла:
– Прекратите шум! Из-за вас я не могу узнать о событиях в мире! Программу «Время» нужно смотреть в полной тишине.
Вначале я пыталась беседовать с Пызниковой как с нормальным человеком, терпеливо отвечала:
– Аркаша уже спит, а я спокойно сижу в кресле и читаю.
– Не надо лгать! – отвечала Любовь Ивановна. – У меня над головой грохочет молотилка.
В таком духе мы препирались целый месяц, а затем Пызникову осенило. Когда я в очередной раз распахнула дверь и увидела красную от злости соседку, она заорала:
– Бессовестные! Ваша собака носится по моей голове, цокая когтями!
От столь неожиданного заявления я растерялась, но возразила:
– Снапик меньше кофейной чашки, он передвигается практически бесшумно.
Но Пызникова только сильнее обозлилась.
Через месяц к нам пожаловал участковый и показал донос. Документ на пяти страницах поражал своим размахом. Любовь Ивановна припомнила все прегрешения соседки Васильевой: два раза в неделю возвращается домой после одиннадцати вечера, несет в авоське овощи, с которых на общую лестницу сыплется пыль, слишком часто к Дарье заглядывают гости, они вытаптывают плитку на полу подъезда… В особенности меня умилил последний пассаж кляузы: «В квартире гр. Васильевой живет опасное животное, бегающее с ужасающим грохотом, из-за чего я не могу нормально есть, спать, работать и гулять по улице».