Белый дирижабль на теплом море - стр. 23

Директор интерната гражданин Захарченко произнёс прочувствованную речь. Впрочем, в ней звучало то, что ребята и так уже хорошо знали: в их шестнадцать лет перед ними теперь открыты все двери Либерстэна. И с завтрашнего дня выпускники вольются в дружную семью его граждан. Кто-то продолжит учёбу, кто-то станет к станкам и выйдет на поля и стройки, и лично он, гражданин Захарченко, надеется, что все его «дети» будут не только созидателями, но и достойными защитниками родного государства. Ведь не было для жителей Либерстэна чести большей, чем защищать границы родной страны от полчищ ужасных монстров, рвущихся из-за созданного ещё при Основателе Либерове магического полога.

Целых две недели каникул Николь провела дома. Можно было бы и дольше, ведь занятия в училище целителей, куда она подала документы на дальнейшее обучение, начинались только через полтора месяца, но мама как-то странно замялась и сказала, что выхлопотала дочери путёвку в настоящий дом отдыха. Дом отдыха – это хорошо, но так хотелось побыть дома с мамой и младшими братом и сестрёнкой.

Вскоре причина маминого беспокойства стала понятна – как-то утром из её спальни вышел гражданин Зонгер. Дети ему очень обрадовались. А Николь… Для неё он был никем. Впрочем нет, гражданин Зонгер был государственным производителем, ответственно относящимся к своим обязанностям и продолжающим поддерживать рождённых от него детей.

– Мама, он теперь твой муж? – Николь с силой тёрла горящую щёку. Этот Зонгер перед тем как проститься и уехать на службу на блестящем чёрном мобиле, поцеловал не только выбежавших проводить его детей, но и её. Вроде бы, как маленькую, но отчего же так противно?

– Нет, доченька, у него уже есть жена, – отвернув к окну лицо, сообщила мама.

– Ты его любишь, да?

Аделаида Николаева тяжело вздохнула и, когда Николь уже решила, что ответа не последует, всё же заговорила:

– Понимаешь, дочка, так надо, – и смолкла, не решаясь продолжить.

– Что надо, мама?! Принимать у себя чужого женатого мужчину? Тебя ведь уже давно исключили из реестра, и ты не обязана принимать у себя государственных производителей! Мы живём в свободной стране!

– Что бы ты понимала, – глухо ответила мама.

– Что я понимаю? Мне он не нравится, мама! И я вижу, что он не нравится тебе! Давай его прогоним! Или… или я пойду в комитет Свободы или даже в Магический Контроль и пожалуюсь на него!

– Нет! Доченька, нет! Я люблю его, я правда, люблю его! – мать кинулась к ней и готова была упасть на колени.

– Как-то я не так представляла любовь, мама, – Николь собралась выйти из комнаты.