Белый человек - стр. 9
Анатоль и Данила молчали уже довольно долго. Первым не выдержал Данила – оно и понятно, в таких играх всегда проигрывает тот, кто глупее.
– Я знал, что сегодня случится что-то плохое, – сказал рыбак.
Анатоль промолчал.
– У меня было предчувствие, – выждав, продолжил Данила.
Анатоль вопросительно промычал. Получилось «Мэ?» – как у коровы.
– У меня бывают предчувствия. Я встаю с утра и точно знаю, какой будет день.
– Это полезно, – сказал Анатоль.
– Все просто. Если я не забуду и встану с правой ноги, все будет хорошо. Будет клев.
– Надо же, – без энтузиазма отозвался доктор.
– А если забуду, все – плохой будет день.
– Ясно, – сказал Анатоль.
– Вот сегодня я как раз забыл и с левой ноги встал.
Анатоль понимающе покивал.
– Но этим нельзя злоупотреблять, иначе перестанет работать.
– Да ну? – вежливо протянул доктор.
– Поэтому я иногда встаю на обе ноги. Чтобы было поровну всего – и плохого, и хорошего. Чтобы все нормально было.
Анатоль не ответил, уставился вдаль, и возникла новая неловкая пауза. Данила повздыхал и снова уперся взглядом в Лилию.
Теперь неловко отчего-то стало доктору – наверное, потому что ничего не сказал в прошлый раз. Но ему удалось себя побороть.
– Жарковато! – снова начал Данила.
– Да, – сказал Анатоль устало, – денек будет еще тот. Надо бы убирать отсюда Лилию, только нет никого.
– И правда! Сколько можно ждать? Может, я схожу за ними?
Анатоль не ответил, и Данила предпочел ничего не делать.
Прошло еще немного времени. Данила выстрелил в доктора еще парой-тройкой вопросов, тот вяло их отбил.
Сонное ожидание буквально взорвалось, когда вдалеке показались люди. Толпа галдела, как стая растревоженных птиц. Людской ручеек накатил на рыбака и доктора и сразу вовлек их в хоровод крика и слез.
С невероятным проворством, удивительным для ее комплекции, Анастасия, мать Лилии, выскочила откуда-то, растолкав всех локтями, и бухнулась на колени перед непристойно заголенным телом дочери. Звук, который она издала, больше напоминал вой сирены, чем человеческий крик. Анастасия пыталась гладить дочь, но руки не слушались ее, отчего было похоже, что она пытается ударить ее, но не решается. Мать давилась слезами, хотела что-то сказать, но из сдавленного горла вылетали только обрывки фраз и надсадные гласные.
Рядом с матерью возник Антон – высокая сутулая фигурка в одетой наспех одежде. Мальчик растерянно крутил головой и смотрел то на мертвую сестру, то на мать, которая, казалось, вот-вот разорвется от рыданий, то на людей, нерешительно топтавшихся поодаль. В глазах его было пусто – он смотрел на все странным взглядом человека, только что снявшего очки.