Размер шрифта
-
+

Белый, белый день... - стр. 12

Может быть, от этих – хоть и счастливо окончившихся – волнений… Или от полевых условий Ляля справедливо посчитала, что одинокий пьющий генерал – да еще такой, как Васька Макаров, – товар скоропортящийся… Она имела в виду не по чину разбухшую женскую часть дивизии. Той или иной, допустим, связистке принародно, со всей силы – ладно, громко, весело – любил хлопнуть по заднице тяжелой своей шахтерской ладошкой герой-генерал. Но когда его примеру попробовал последовать подполковник-француз – да еще виконт, и Герой, и красавец – то был поставлен во фрунт и получил такого экзотического нагоняя, что не только сам француз, но и девушки из медсанбата и прочих «фин-хоз-прач-частей» не смогли понять и половины выражений и словосочетаний, родиной которых могли быть только тюрьма да шахта. Ну еще и природный талант, конечно…

Через год-другой Васька Макаров уже окончил Монинскую Высшую авиашколу, там же заимел отличную четырехкомнатную квартиру.

Он пытался тут же поступить в Академию Генштаба, но боевого генерала предательски срезали на экзаменах – конечно, технических… По политике Макаров выказал отличные, современные, в духе последних высказываний Иосифа Сталина, знания.

Поменяв квартиру на Москву, семья ненадолго отбыла на Камчатку, где генерал командовал военно-воздушным округом. Там и родился мальчик, здоровый, как бычок. Но уж такой некрасивый – с низким лбом, ломаным носом, с заплывшими, бесцветными глазками – ну точная копия своего отца. Папаша, конечно, всегда напоминал молодого Собакевича, но юная, кукольная, в меру глуповатенькая Лялечка видела в нем что-то другое.

Макаров пять лет мучил весь округ учебой, внезапными проверками, неожиданными тревогами… Не выдерживали люди, но не выдержала и печень боевого генерала. Пришлось с диагнозом «хронический цирроз» выйти в отставку и вернуться в Москву, где хорошая, но только двухкомнатная квартира не могла вместить всех. Притом еще и довольно частые странные выходки Ванечки-сына. Профессора-психиатры сказали, что это скорее возрастное… Но одновременно показатель того, что из ребенка может вырасти или идиот… или гений. Правда, с агрессивными наклонностями. А пока Ванечка смертным боем бил бабушку. Поджигал ей по ночам сложно уложенные – с бумагой и воском – волосы… Выливал на еще стройные, малюсенькие ножки кипяток, был абсолютно индифферентен ко всем родительским наказаниям и даже к генеральскому ремню.

Наконец, наступил момент, когда муж бабушки – деликатный Михаил Михайлович, прекрасный диагност, еще земский врач, – как-то нелепо, как молодой петух, вскидывая голову, на пресловутом «семейном совете» потребовал избавить его жену от садистских издевательств внука. Сказал, что он сам врач! Он понимает, что это не кончится за несколько месяцев… И что родители, если не потакают сыну, то им – в отличие от него! – наплевать на добрейшую, муху никогда не обидевшую Марию Ивановну. И что он, Михаил Михайлович Романов, как заслуженный врач РСФСР и кандидат медицинских наук, тоже имеет некоторые права на эту площадь. Что он тоже прописан здесь с дражайшей Марией Ивановной, но, конечно, не претендует…

Страница 12