Белые паруса - стр. 27
Но, судя по всему, приступ любовной горячки достиг апогея. Оливер потерял и мозг, и совесть.
– Объедки с чужого стола подбираю вовсе не я, – холодно ответила Айрис, – а твоя продажная маленькая жадная шлюха.
– Не смей оскорблять её!
Айрис продолжала, будто не слыша:
– Хотя нет, она не подбирает объедки – она их ворует. Любому, кроме тебя, хватило бы двадцати четырех часов в её обществе, чтобы понять, чего она стоит.
– Ты не можешь судить её. Ты её даже не знаешь!
– Мне не очень приятно общаться с твоей спиной, Оливер. Ведь твоя интрижка…
– Это не интрижка!
– Эпизод…
– Не эпизод!
– Ладно-ладно! Любовь твоей жизни ещё не повод чтобы не смотреть мне в глаза!
Оливер с вызовом повернулся, но взгляд его был бегающим. Как у труса на дуэли, подозревающего, что соперник успеет выстрелить первым и вряд ли промахнётся.
– Ну, вот, – удовлетворённо улыбнулась Айрис. – Так-то лучше. На чём мы остановились?
Она игриво намотала чёрный локон на палец.
– Ах, да! Ты пойдёшь в огонь и в воду за свою маленькую лживую островитянку…
– Она не лживая.
– Конечно-конечно. В любви она клялась тебе одному. Тому пирату, которого я сегодня, бедняжку, едва успела вытянуть из петли, она в любви, наверное, никогда не клялась! Молча ему давала.
– Как вы грубы, сударыня! Опомнитесь! Вы же леди!
– И что? В вашем представлении все леди, без исключения, безмозглы и беспомощны? Их такими специально растят, чтобы джентльменам было жить удобнее. Тут мы переходим ко второму пункту, что вы озвучили – что-то там насчёт бла-бла-бла?.. Ах, да! «Принять неизбежное с достоинством, приличествующим женщине?». То есть, я должна нести через годы и континенты клеймо брошенной жены? Гордо таскать за собой шлейф сплетен о том, как мол, эта гренадёрша купила мужа, а он всё равно взял да удрал за море-океан искать счастье с другой? По-твоему, мой долг принять всё это как должное? Утереться полотенчиком, что ты, мой сладкий, для меня соткал? Овеять постный лик свой мученической короной всепрощающей жены? Ну уж нет! Я предпочту анекдоты о жене-стерве, подпалившей задницу портовой шлюшке и кастрировавшей своего неверного муженька.
– Ты ведёшь себя как торговка селёдкой, – с презрением протянул Оливер. – Хочешь со мной поссориться?
– Как ты догадался? Да! Я приехала чтобы заставить вас обоих заплатить по счетам во всех смыслах этого слова. Ты мой должник. Ты банкрот. А если сделаешь ещё хоть шаг в мою сторону, станешь евнухом. Привычка держать оружие всегда при себе у меня никуда не делась. Отстрелю тебе твоё хозяйство – рука не дрогнет. Всё равно мне им уже не пользоваться. А чужое добро я беречь никогда не умела.