Белые ночи с Херувимом - стр. 19
Я подробно рассказала, как найти этот ангар и что стережет его один такой прохиндей, а сегодня к вечеру приедут сообщники за теликами. Расул и еще один парень.
– Знаю этого Расула, давно он у меня на примете! – оживился Бахчинян. – Спасибо тебе, Вася…
– Потом благодарить будешь, когда дело закроешь… Алексею пламенный привет!
– Он тебя не стоит! – с чувством сказал Бахчинян.
– Это точно, – со вздохом согласилась я.
Распрощавшись с Милой, мы с Бонни отправились прямо к дяде Васе, потому что получили сообщение: «Срочно ко мне!»
Дядя Вася был в растрепанных чувствах. Сначала он отругал меня, что пропала и на связь не выходила. Но мне удалось свалить все на Бонни. И все равно влетело только мне. Когда же шеф рассказал, в какую он попал историю, мне стоило больших трудов удержаться от смеха.
– Кто ж его знал, что он сумасшедший! – говорил Василий Макарович, подливая чай в большую кружку с ярко-красным петухом. – С виду вполне нормальный человек, вроде нас с тобой… Одет прилично…
– Но-но, дядя Вася! – одернула я его. – Про себя вы можете что угодно говорить, а меня попрошу не сравнивать с этим маньяком! Помните, что вам про него тот врач говорил?
Дядя Вася успел уже и с врачом побеседовать.
– Ну да… В остальном-то он нормальный, или почти нормальный, только на оперных певицах зациклился…
– Не на любых певицах, – поправила я своего незадачливого шефа, – а только на тех, которые исполняют каватину Розины из «Севильского цирюльника»!
Врач, с которым пришлось побеседовать Василию Макаровичу после скандала в театре, рассказал, что злополучный клиент нашего агентства вырос в богатой и образованной семье. Правда, отец его погиб при весьма странных и подозрительных обстоятельствах, когда мальчику не было еще трех лет, и это, возможно, нанесло непоправимый вред неустойчивой психике ребенка.
Мать его вскоре снова вышла замуж за еще более состоятельного человека. Она была довольно известной оперной певицей. Особенно часто она исполняла роль Розины, и с детства наш клиент едва ли не каждый день слышал эту знаменитую каватину.
«Я так безропотна и простодушна…» – выводила его мамаша, пока няня подкладывала ребенку кашу из четырех злаков или поправляла нагрудник. «И уступаю я, и уступаю я всем и во всем, всем и во всем…» – пела она, пока гувернантка завязывала на его шее шарф, перед тем как отправиться на прогулку.
И как только наш будущий клиент начал сознавать свои желания, главным его желанием стало заставить ее заткнуться, поперхнуться этой арией, пустить петуха.
Но с матерью этот номер не прошел, он ее попросту боялся, и тогда желание, загнанное в глубину подсознания, расцвело пышным цветом и сделало нашего будущего клиента невменяемым.