Белоугольский свет - стр. 2
У каждого художника слова − свой неповторимый язык и способы его выражения. У автора данного произведения, безусловно, есть свой почерк, который трудно спутать с другими. Он находит свои образы и приёмы.
Николай Заболоцкий говорил, что сердце поэзии − в её содержательности. Удалось ли Александру Головко окунуть читателя в героическое время начала ХХ века? Думаю, удалось: автор применил стилистический приём, как у Николая Заболоцкого, у которого в поэме «Торжество земледелия» литературные герои − домашние животные разговаривают на человеческом языке, спорят с человеком. Увидев выползающий трактор, символ обновлённой эпохи, падают наземь, побеждённые. Но это только похожий приём, а средства выражения у автора свои, оригинальные и интересные.
В поэме Александра Головко агрегат произносит монолог, трамвай поёт, а река спорит с человеком.
Мы становимся свидетелями, как река в запальчивости сравнивает себя с необъезженной лошадью:
Ты не взнуздаешь вольную реку…
Но через некоторое время, оправдывается:
Чудно’, и мне не верилось в успех,
Но усмирить пришлось лихую удаль...
Заметьте, побеждённая река не таит в себе злости поверженного, а торжественно произносит:
Что ж, как река, и я теперь горжусь
Своим трудом…
И человек, выйдя победителем из этого спора, не старается подчеркнуть своё интеллектуальное превосходство, а просто говорит, как об общей победе:
Ты прав, это был наш совместный успех…
Трамвай имеет также своё суждение о жизни и людях и с гордостью повествует о героях прошлого, как о добрых знакомых:
Мне помнятся двадцатые года:
На поезде, проехав пол-Расеи,
Пленён Кавказом, прибывший сюда
Стихи читал поэт Сергей Есенин.
Трамвай ставит во главу угла полезную деятельность:
Ну, всё, друзья, мне больше недосуг
Звенеть без толку − надобно трудиться,
Сейчас я поверну на новый круг,
Стальною понесусь по рельсам птицей.
И агрегат, произнося монолог, выражает в нём апофеоз человеческому труду:
Мудрёным словечком я назван когда-то:
Электромотором, стальным агрегатом.
Рождённый в начале двадцатого века,
Я сердце стальное вручил человеку.
В рассказе ессентукского ветерана:
…А провода,
Оборванные, висли. И в разрухе,
Как призраки, стояли города,
Чернели окна, как глаза больной старухи…
Или такое сравнение о незваных завоевателях:
Враг, как хищник на привале…
Автор обращает внимание читателя на общую беду послевоенного времени, которая видна даже по косвенным признакам на деревьях:
Затягивали раны тополя…
Здесь тополь ассоциируется с израненным солдатом, постепенно залечивающим свои раны.
Приборы у автора «салютуют» в день открытия ГЭС, столбы «шагают» к городам-курортам, чтобы донести людям свет.