Белокурая бестия - стр. 24
–Погоди, я сейчас мигом, а ты подбрось дровишек в камин,– велела Надя и вышла в смежную комнату. В камине на сизой горке пепла лилово-красными углями горели поленья. Валентин пошевелил стальной кочергой, вспыхнули языки пламени. Он бросил сухие березовые с янтарной смолой поленья, пламя облизало их с боков. «Очищающий душу огонь,– подумал он.– Как хорошо в зимний вечер сидеть у камина и ощущать волны тепла».
Появилась Надя в лилового цвета блузке и короткой черной юбке, плотно облегающей бедра, стройные ноги без колготок. Стройные длинные ноги и красивые колени. Она несколько раз обернулась перед Тернистых, вытянувшись в струну и выпрашивая заслуженный комплимент.
– Чертовски красива и соблазнительна! – произнес он с восторгом.
– Будем считать это твоим первым тостом,– рассмеялась она и, повинуясь ее воле, Валентин наполнил бокалы, в глубине сознания понимая, что надо остановиться. Выпили. Пережевывая бутерброд и закусывая лимоном, Надя спросила:
– Ты теперь мой папочка, так?
– Так, но можешь называть меня Валентином, я без претензий на роль папы.
– А дочери обычно любят сидеть у своих отцов на коленях,– она приблизилась нему, горячо дыша и блестя ровными зубами.– Мне в детстве не довелось посидеть у отца на коленях, я хочу восполнить эту потерю.
– Надь, успокойся, у тебя какие-то странные желания и фантазии. Мы так можем слишком далеко зайти и наделать глупостей. Ты выпила лишнее, да и я пожалуй, увлекся. Нам надо остыть, отдохнуть.
– Всего один разочек, пожалей свою несчастную и одинокую дочку,– с мольбой прошептала она, неудержимая в своем порыве. Ловко устроилась у него на коленях. Валентин обхватил ее теплые бедра и почувствовал, что под юбкой с молнией на боку никаких препятствий. Бережно погладил мягкий лобок и напрягся от нахлынувшей страсти.
«Будь с ней строже, иначе с ногами на шею заберется,– вспомнил он напутствие Любы и сам себе ответил.– На шею еще не забралась, а на колени уже». У него возникла мысль сейчас же осадить ее и как следует отшлепать по пухленьким ягодицам, чтобы впредь неповадно было. Но он ощутил ее знойное желанное тело и крепкие девичьи бедра.
– Надя остынь, родная, научись управлять своими чувствами,– уговаривал, чувствуя, как засасывает его в сладко – хмельной омут. «А кто я ей собственно? Отчим, чужой человек, – с закипающей кровью подумал он и сдался.– Если ей так хочется, то в первый и последний раз. Люба ни о чем не узнает».
– Всего один разочек, тебя не убудет, ты же мужчина, докажи это на деле, покажи свои способности…– горячо, задыхаясь от охватившего ее желания умоляла она.