Белое дело в России. 1920–1922 гг. - стр. 59

. И хотя этот договор не был ратифицирован представительными структурами Кубани, не имел необходимого номера и был напечатан с «открытой датой» («…июля 1919 года»), он стал «последней каплей, переполнившей чашу долготерпения» Главкома ВСЮР. Ведь речь в этом договоре шла не просто о суверенитете Кубани, но и о суверенитете Горской Республики, не признанной ни командованием ВСЮР, ни Российским правительством. Меджлис Союза Горских Народов осенью 1919 г. проводил откровенно «антиденикинскую» политику, поддерживая повстанческое движение на территории Чечни и Дагестана, и договор фактически санкционировал это движение Кубанью (тем более что 4-м его пунктом предусматривалось подчинение меджлису кубанских войсковых частей, если таковые оказывались на территории Горской Республики).

Реакция со стороны Главкома не заставила себя ждать. Как только сведения о договоре проникли в прессу (сперва в грузинские газеты), 25 октября 1919 г., с пометкой «срочно», был разослан приказ-телеграмма № 016729, определивший договор как «измену России», «обрекавший на гибель Терское войско»[100]. И хотя в договоре говорилось, что «установление территориальных границ между Кубанью и республикой Союза Горских Народов имеет быть предметом особых последующих дружественных соглашений», Деникин правомерно усмотрел в этом «отторжение от Терско-Дагестанского Края горских областей». А это, безусловно, предполагалось в случае исключения из Терского Войска станиц Плоскостной Чечни и Ингушетии («Сунженская линия»)[101]. Кроме того, Тер-ско-Дагестанский Край, как субъект права, уже входил в категорию территорий, на которые распространялась власть Главкома ВСЮР, и любые подобного рода соглашения требовали его санкции, равно как и санкции государственных структур Терского Казачьего Войска. Таким образом, данный договор имел все основания считаться «юридически ничтожным», если исходить из норм права, действовавших на территории, занятой ВСЮР, и полностью игнорировать полномочия Союза Горцев. Однако действия Главкома ВСЮР не ограничились приказом-телеграммой. Важнее было не только дезавуировать соглашение, но и утвердить приемлемый для Главного Командования принцип государственного нормотворчества, и, при возможности, добиться желаемых изменений кубанской Конституции. Заочно предавая всех участников договора (как членов кубанской делегации, так и представителей Союза Горцев) «военно-полевому суду за измену», Деникин решил действовать по нормам Положения о полевом управлении войск. С этой целью вся Кубань была объявлена «тыловым районом Кавказской армии», состоявшей преимущественно из кубанских казачьих частей, и действующие на ее территории структуры власти были обязаны подчиняться военным. Командующий армией генерал-лейтенант П. Н. Врангель, противник «самостийности», был заинтересован в «прочности тыла» и надежности поступающих к нему пополнений. Он полностью поддерживал проект усиления исполнительной власти в Крае, согласуя свои действия с Деникиным и профессором Соколовым.