Белое дело в России. 1920–1922 гг. - стр. 22

Показательно, что принятие должности премьера не стало неожиданным для Пепеляева. Гинс вспоминал о своих переговорах с Пепеляевым во время переезда из Омска в Иркутск, когда глава МВД «горел желанием демократизировать курс правительства, подчинить себе военные власти, а впоследствии добиться выезда Верховного Правителя из Сибири…, привлечь в правительство Колосова, известного эсера, и поднять опять бело-зеленый флаг»[22]. На последнем заседании Совмина, под председательством Вологодского, 24 ноября Пепеляев огласил свою программу реформ. Она сводилась к «управлению страной только через министров, приглашаемых по свободному выбору председателем Совета министров и утверждаемых Верховным Правителем», «отказу от военного управления страной», «расширению прав» ГЗС (наделением его законодательными функциями), «приближению власти к народу, сближению с оппозицией и объединению всех здоровых сил страны», а также «полному невмешательству в сферу гражданского управления страной, вверенной Совету министров, учрежденного при Верховном Правителе Верховного Совещания, функции которого должны быть ограничены функциями Совещания по обороне». Отдельно выделялись «сближение с чехословаками», «всяческая поддержка добровольческого движения» и «уменьшение чиновного персонала министерств»[23]. В сущности, Пепеляев стремился точно соответствовать пунктам 4 и 5 «Положения о временном устройстве государственной власти» (т. н. Конституции 18 ноября 1918 г.), согласно которым «все проекты законов и указов рассматриваются в Совете министров и, по одобрении их оным, поступают на утверждение Верховного Правителя», и «все акты Верховного Правителя скрепляются Председателем Совета министров или Главным Начальником подлежащего ведомства». Вспомним, что нарушение данного пункта Колчаком, пытавшимся расширить полномочия своего Совета, вызвало правительственный кризис в августе 1919 г.[24].

Проблемы перестройки аппарата управления заключались в том, что еще в конце 1918 г., в развитие «Конституции 18 ноября», не было принято необходимых подзаконных актов, регламентирующих полномочия Совета министров применительно к специфике гражданской войны. Статус Совета министров продолжал определяться исходя из «Учреждения Совета министров» (Св. Законов. Т. 1., ч. 2, изд. 1906 г.) и «Положения о Совете министров» 1916 г., в которых не учитывались вопросы образования независимой законодательной власти в белой Сибири, необходимости совмещения законодательной и исполнительной функций в правительстве. Это попытался исправить новый премьер, предложив проект «Положения о Совете министров». Согласно этому документу (см. приложение № 1) Совет объявлялся структурой, призванной утверждать «все законодательные предположения», «предварительно рассматривать акты Верховного Управления», «направлять и объединять действия главных Начальников Ведомств по предметам высшего государственного управления». Можно отметить, что еще при Вологодском (в конце октября 1919 г.) Совет министров, ввиду готовящейся эвакуации Омска, упростил порядок принятия решений, определив момент вступления в силу всех законодательных актов без их «обнародования Правительствующим Сенатом», а сразу же после «распубликования сих актов в официальной части «Правительственного вестника». Наконец, 7 ноября 1919 г. «в исключительных случаях», обусловленных «переездом Совета министров в Иркутск и затруднительностью сношений» было решено принимать «постановления по вопросам внутреннего управления, не затрагивающих основ государственного строя» и без их окончательного утверждения Верховным Правителем. Правда, подобные полномочия считались временными, до момента приезда Правителя в «новую резиденцию Правительства из действующей армии»