Бельканто - стр. 18

– Почему его нет на вечере?

По существу, командир интересовался, нет ли в его организации крота. Не шепнул ли кто президенту о готовящемся нападении? Однако вице-президента, почти ослепшего от удара, переполняла горечь, а горечь, как известно, двоюродная сестра правды.

– Он хотел посмотреть мыльную оперу, – сказал Рубен Иглесиас, и в комнате, полной покорно молчащих людей, его голос донесся до каждого уха. – Он хотел увидеть, освободится ли сегодня Мария.

– А почему мне сказали, что он должен быть здесь?

Вице-президент ответил без запинки и без всяких угрызений совести:

– Сначала он согласился, а потом передумал.

Лежавшие на полу взволнованно зашевелились. Те, кто ничего не подозревал, были потрясены ничуть не меньше, чем те, кто знал обо всем. В этот самый момент закончилась политическая карьера Рубена Иглесиаса. Между ним и президентом Масудой никогда не существовало особой симпатии, а теперь Масуда скинет его наверняка. Вице-президент всегда усердно работал, потому что надеялся, что в один прекрасный день управление страной перейдет в его руки, как собственность переходит по наследству от отца к сыну. Стиснув зубы, он брал на себя всю грязную работу, выстаивал на церемониальных похоронах, выезжал в места землетрясений. Он одобрительно кивал в продолжение всех бесконечных президентских речей. Но в эту ночь уверенность в том, что он когда-нибудь станет президентом, его покинула. Ее сменила уверенность в том, что он будет убит вместе со всеми своими гостями и собственными детьми. А раз так, то пусть мир узнает, что Эдуардо Масуда, человек, ростом всего на сантиметр выше его самого, во время столь важных государственных событий смотрит дома телевизор.

Католические священники, сыновья испанских миссионеров-убийц, любили повторять своей пастве, что правда делает их свободными, и применительно к данному конкретному случаю они были совершенно правы. Командир по имени Бенхамин уже поднял винтовку и приготовился отправить вице-президента в мир иной, однако рассказ о мыльной опере его остановил. Хоть он и был взбешен тем, что пять месяцев тщательной подготовки к похищению президента и, возможно, свержению всего правительства оказались безрезультатными и теперь ему надо что-то делать с двумястами двадцатью двумя заложниками, лежащими перед ним на полу, – в слова вице-президента он поверил безоговорочно. Такую жалкую глупость нарочно не выдумаешь. Командир Бенхамин никогда не останавливался перед убийством и тем более не испытывал потом ни малейших угрызений совести, потому что прекрасно знал из своего личного опыта, что человеческая жизнь представляет собой не более чем череду мучительных страданий. Если бы вице-президент сказал, что у президента простуда, он бы его застрелил. Если бы вице-президент сказал, что у президента неотложные дела, касающиеся национальной безопасности, он бы его застрелил. Если бы вице-президент сказал, что все это просто уловка и президент даже не собирался приходить на это мероприятие, – бабах, и не стало бы вице-президента. Но Мария! Даже в джунглях, где телевизоры встречаются редко, связь ненадежна, где электричество включается от случая к случаю, люди обсуждали Марию. Даже Бенхамин, который ничем не интересовался, кроме свободы бедных и угнетенных, знал кое-что про Марию. Этот сериал шел по телевизору днем с понедельника по пятницу, но во вторник вечером давали особую, обзорную серию для тех, кто днем работает. Если Марию предполагалось освободить, то ничего удивительного нет в том, что это произошло вечером во вторник.