Белая весна - стр. 3
– Чего там искать, тора. Есть в Синедольске такой… Поганец.
– Это имя или прозвище?
– По имени-то он уважаемый Егор Михайлович, а вот по фамилии и впрямь – Поганец. Нарекли их род, значит, и не промахнулись.
– И что?
– Вот он долю малую собирает. Где с трактиров, где с чего…
Предок рэкета? Крышуем за деньги, несогласным вырываем фундамент по самый чердак?
Яна прищурилась:
– Матвей Игнатьевич, ты ведь не просто так этот разговор завел?
– Нет, не просто так, тора. Не хотите наверх подняться, по кружечке сбитня выпить?
– Кроватями поскрипеть? – прищурилась Яна.
– А хоть бы и ими…
– Пожалуй, можно…
Понятно, никаких сексуальных отношений между Яной и трактирщиком как не было, так и не было. Но уж больно прикрытие хорошее.
Уединились баба с мужиком? А зачем?
Подходит кто к двери, а оттуда и слышно, как кровать поскрипывает. Ну… понятное дело. Житейское.
Разговоры?
Да помилуйте, кто ж с бабой о делах разговаривает? Она ж БАБА!
Яна идеалы феминизма отстаивать не собиралась. Ей эта бредятина даром не нужна была! Сначала феминизм, а потом шпалы укладывать и асфальт? Разбежалась!
Поэтому – да, она баба! Тупая и глупая. И хорошо разбирается только в том, как картошку варить. А шпалы пусть умный мужчина укладывает.
В небольшой комнатке было чисто и уютно. Яна уселась на кровати и принялась ею поскрипывать. Жом Матвей устроился рядом, на стуле.
– Тора Яна, плохие времена наступают. Черные.
– Согласна. Уже наступили. На… это самое.
– В такие времена без денег плохо.
– В любые времена без денег плохо.
– Кому плохо, а кто и сейчас не бедствует. Вот этот самый Поганец. Ему с каждого трактира, с каждой лавочки долю несут. Небольшую, я пару серебряных в десять дней плачу, а только трактиров много. И лавочек много. Так вот и набирается не одна сотня в месяц.
– А тебе откуда это известно? Да еще в подробностях? Неужто он тебя с попом перепутал и исповедался?
Жом Матвей насмешки и не заметил.
– Не мне, тора. Племяшка у меня, Сонька. Девка красивая, да не шибко везучая. Муж был, да зимой в полынью попал, поморозился. А бабе без мужика хозяйство поднять, что петуху на колокольню взлететь. Хоть все перья оставь – не получится.
– А ты не помог, что ли?
– Обижаете, тора. Я ей говорил, приходи, к себе возьму, а как обтешешься, в хороший дом пристрою.
– И пристроил?
– Если бы… у меня в трактире ее Кабан увидел.
– Кто?!
– Он дань для Поганца собирает.
– Ага… Потребовал приложить чего-нибудь к дани? Кого-нибудь?
– Сонька гулящей не была. Но иногда случалось… жизнь такая.
Яна кивнула.
Бывает. Здоровье – оно в любом мире здоровье. И молодое тело своего требует, что ж теперь – монашкой жить? Вдова – это не покойник, ей много чего надо!