Белая сирень - стр. 7
– Помада красная была? – Оля, забыв про сметану, покинула павильон.
– Странный вопрос, Валеева, только красный и только Шанель!
– А с тобой кто был? Ты же не с банкиром своим тусила? – Оля подумала о вишнёвом отпечатке на лице Артёма.
– Тебя не проведёшь, мой маленький сыщик, – послышался щелчок зажигалки. – Разумеется, нет: пузатый мишка резвился в родной берлоге со своими медвежатами и старой злой медведихой. Инга Розова хвостом увязалась после показа. Вот бесит она меня, понимаешь? Бесит! Ни рожи, ни кожи, но дядя – сам Рыбальченко. Ей за ролями в очередь стоять не надо. Может, он ей и не дядя вовсе? Хотя, нет – она же страшная! И таланта нет. Кидалась вчера на Белецкого. Я думала, она его проглотит. Впрочем, он парень свободный. Но она-то ему зачем – кошёлка потасканная? Ты здесь, Валеева?
– Да, Жанна, – Оля тяжело вздохнула, – спасибо тебе! Отдыхай!
– Давай, до встречи! Как решишь за ум взяться, скажи. Я тебе помогу жизнь устроить. Про пальто не забудь!
Нажав отбой, Ольга запихнула телефон обратно в карман плаща. Оглядевшись, заметила скамейку. Села, подставив лицо лучам весеннего солнца.
"Что я делаю? Зачем? Никогда не получится так, как мне хотелось…" – мысли роем носились в её голове, спотыкаясь и наскакивая друг на друга. "Милый, милый мой, Белецкий, свет ты мой в окошке. Как же ты мне нужен! И как не подхожу тебе я, не вписываюсь в твою жизнь. Где взять силы оставить тебя? Ещё бы немножко побыть с тобой…"
– Вам плохо? – женский голос вывел Ольгу из оцепенения.
Девушка распахнула глаза и тут же вытерла скопившиеся на ресницах слёзы.
– Солнце, – она нервно улыбнулась.
– Вы аккуратнее, у вас кожа фарфоровая, а весеннее солнышко жадное, – пожилая женщина в очаровательной шляпке поглаживала маленькую собачку на руках.
– Да, я немного разомлела, – Ольга сняла пакет со скамейки и поставила его рядом, освобождая место.
– Нет, нет, мы с Арнольдом гуляем. У нас утренний променад. Всего вам доброго!
Оля смотрела вслед женщине. Любовалась её стройной для почтенного возраста фигурой, уложенными на старый манер волосами и тонкими щиколотками. Вдруг вспомнила фотографии предков Артёма в тяжёлом бархатном альбоме. С картонных страниц, защищённых от света невесомой шёлковой бумагой, они величаво взирали на Ольгу Валееву. И в их глазах читался молчаливый укор: кто ты, и что делаешь здесь?
Завибрировал телефон. Девушка, не глядя, поднесла его к уху.
– Да, слушаю.
– Ольга Павловна? – женский голос был ей незнаком и звучал, словно издалека.
– Да, это я, – осторожно ответила Оля, ругая себя за невнимание и излишнюю торопливость.