Белая охота - стр. 70
– Госпожа, – взволнованно сказал он, – смотрите. Отец нашёл письмо от Кведжина.
Рианон поднялась, сделала шаг навстречу.
– Мэтр его прочитал?
– Да, вслух всем нам. И велел отдать.
Рианон взяла бумагу, всмотрелась. Это был кусок, оторванный от большого листа с какими-то чертежами. Оторвано неаккуратно, записка написана тоже второпях – свинцовым карандашом, не чернилами. Листок не измят, не согнут, буквы не смазаны – значит, записку не выносили из дома. Подойдя к окну, Рианон всмотрелась в текст и удивлённо негромко присвистнула. Письмо было написано на заморском языке нихонцев-самураев. Не принесённые с собой со Старой земли иероглифы-кандзи. Короткие прямые линии и острые углы знаков. Хотя и похоже на иероглифы, но на самом деле – слоговое письмо, катакана. Причём знаки подобраны так, чтобы воспроизвести текст на языке Десяти королевств.
«Учитель, простите меня. Я не мог поступить иначе. Он хотел, чтоб я Вас убил. У меня не поднялась рука, я лишь забрал тетрадь. Но Вы и сейчас для меня мой учитель и свет всей моей жизни. Прощайте и простите. Пишу так, ибо не хочу, чтобы кто-нибудь, кроме Вас, читал это письмо».
Рианон замерла. Вот он, мотив поступка Кведжина… И опять всё слишком просто и понятно. Допустим, он боится разоблачения. Скажем, он встретил человека, который знал про какой-то грех из его жизни до встречи с мастером. Но кого? Новых людей здесь нет уже давно. Свежий проступок? Кто-нибудь из охранников застал его за каким-нибудь непотребным занятием, потому Кведжин бежал? Но почему тогда охранник не сообщил начальству? Или просто передал предупреждение, шантаж, а потом… Опять кража тетрадки не укладывалась в цепочку событий. Кведжину проще записи скопировать или подменить. Разве что… Не одно, а два события. И пропажа ученика – лишь совпадение, которым кто-то надумал замаскировать кражу.
Следом пришла другая мысль. Катакана вроде бы имело смысл писать лишь в том случае, если никто, кроме мэтра, не знает языка нихонцев.
– Где остальные?
– В кабинете.
– Пойдёмте, Арбур.
Сразу, как вошла, Рианон спросила:
– Где нашли записку?
– В трактате «Механика» Каллисфена Новоантиохийского, – ответил Фейбер. – Это настольный труд любого механика. И да, я читаю её и тогда, когда мне надо поразмышлять или восстановить душевное равновесие.
– А где была книга? Кто-нибудь мог её взять?
– У меня в кабинете, конечно, – удивился мастер. – Где ещё?
– Все время?
– Я… Я не помню… – растерянно сказал Фейбер.
– Кведжин позавчера заходил в кабинет, забыл табакерку, – вспомнил Гарман. – И никого здесь не было.