Белая кошка - стр. 20
– Ага. Но про махараджу лучше. Есть еще байка, что мы из ирокезов.
Мора смеется, и довольно громко. Интересно, услышали нас там, внизу? Но тон голосов не меняется.
– А он был мастером? Филип не любит об этом говорить.
– Прадедушка Сингер? Не знаю.
Наверняка Мора в курсе, что дед – мастер смерти. У него же на левой руке почерневшие культи вместо пальцев. Магия вызывает отдачу. Если ты мастер смерти – колдовство убивает часть тебя. Если повезет – палец, к примеру, отсыхает, а иногда легкое или сердце. Каждое проклятие работает над мастером. Так дедушка говорит.
– А ты всегда знал, что не можешь колдовать? Мама знала с самого начала?
– Нет. Она боялась, что в детстве мы случайно над кем-нибудь поработаем. Не торопила, говорила: все придет со временем.
Вспоминаю, как мама с первого взгляда вычисляла простачка, как учила нас мошенничать, и почти скучаю по ней.
– Я обычно воображал себя мастером. Однажды мне даже показалось, что я превратил муравья в соломинку, но Баррон сказал, что нарочно меня разыграл.
– Трансформация? – Мора улыбается, но как-то отстраненно.
– Если уж мечтать, так на полную катушку – воображать себя самым талантливым и редким мастером, правильно?
Она пожимает плечами.
– Раньше я думала, что из-за меня люди падают. Каждый раз, как сестренка обдирала коленку, я была уверена – из-за меня. А когда поняла, что нет, ревела от досады.
Мора смотрит на дверь детской.
– Филип не хочет, чтобы мы проверяли сына. Мне страшно. А если он кого-то поранит случайно? Если его отдачей покалечит? Так бы хоть знали наверняка.
Филип никогда не согласится на медицинскую проверку.
– Просто перчатки с него не снимай, пока не подрастет немного, чтобы попробовать колдовать.
На занятиях по физиологии учитель говорил: если кто-то без перчаток – риск огромный, считайте, у него ножи в руках.
– Все дети развиваются по-разному. Как мне понять, когда он достаточно подрастет? Но перчатки для малышей такие милые.
Внизу дедушка что-то втолковывает Баррону на повышенных тонах:
– В былые времена нас боялись! Теперь все не так.
Зевая, я поворачиваюсь к Море. Пусть хоть всю ночь решают, куда меня деть. Я все равно свое дельце обстряпаю и вернусь в школу.
– А ты правда слышишь музыку? Какую именно?
Уставившись на ковер, Мора улыбается во весь рот.
– Как будто ангелы выкрикивают мое имя.
Волна мурашек пробегает у меня по спине от этой фразы.
Глава четвертая
В старом доме никто ничего не выбрасывал. Одежду сваливали в кучи, которые постепенно превращались в холмы, а потом в настоящие горы. Мы с братьями по ним лазили и прыгали. В коридоре сплошные завалы, в спальне тоже – родителям даже пришлось в конце концов перебраться спать в отцовский кабинет. Настоящий хаос. Повсюду пустые мешки и коробки из-под колец, кроссовок или платьев. Пачка потрепанных журналов (папа собирался читать какие-то статьи), сверху старый тромбон (мама хотела соорудить лампу), тут же разбросаны пластмассовые ножки и ручки (одной девчонке из Карни пообещали сшить куклу) и бесконечные россыпи запасных пуговиц (некоторые до сих пор в магазинных бумажных пакетиках). На кухонном столе на башне из тарелок опасно накренилась кофеварка.