Бегство от волшебника - стр. 21
– Нет, – покачала головой Роза. – Не думали. Кстати, старая дама, о которой ты упомянул, абсолютно сумасшедшая.
– Отнюдь не сумасшедшая, – возразил Рейнбери. – Да, согласен, у нее навязчивая идея, что она довела до смерти своего супруга. Но кто мы такие, чтобы уличать ее в заблуждении? Как бы там ни было, я считаю, что вы должны дать бой Мише Фоксу.
– Боже правый, под какими знаменами? – вполголоса произнесла Роза. Она прикасалась ладонью к глазам, рассеянно проводила пальцами по волосам, словно мыслями была где-то в ином месте. – Пусть Хантер решает.
– Тогда почему же ты так огорчена? – спросил Рейнбери.
– Всякий раз, когда Кальвин Блик появляется у нас в доме, мне становится плохо, – ответила Роза. – Мерзкая личность.
– Не знаю… – сказал до сих пор молчавший Питер Сейуард. – Улыбка у него приятная.
– В своем добросердечии, Питер, ты иногда доходишь до грани здравого смысла, – заметила Роза. – В общем, плох Кальвин или хорош, но я не хочу, чтобы он пронюхал об Анетте.
– Анетта? Дочь Марсии Кокейн? – уточнил Рейнбери.
– Да, – кивнула Роза. – Марсия просила оберегать Анетту от Миши. Он не знает, что девочка в Англии. Возможно, и не узнает… если Блик не пронюхает.
– Я не имел чести встречаться с легендарной Марсией, – произнес Рейнбери, – а вот Анетту и ее необыкновенного братца видеть довелось. Анетте тогда было лет четырнадцать. Совершенно фантастическое дитя. В свое время Марсия, кажется, была близкой приятельницей Миши Фокса. Они поссорились?
– Вовсе нет, – возразила Роза. – Просто Миша в роли провожатого Анетты по Лондону ее не очень устраивает.
– И еще до меня доходили слухи, – продолжил Джон, – что Мишу считают не более не менее как отцом Анетты. Ты этим разговорам веришь?
– Сплетни, – ответила Роза. – Анетте было семь лет, когда Марсия познакомилась с Мишей. – Роза повернулась к Рейнбери и, отбросив волосы со лба, посмотрела ему прямо в глаза. Раздражение покинуло ее. Теперь она была спокойна и серьезна. – К тому же, – добавила она, – для отца Анетты Миша слишком молод.
– Трудно сказать, – пробормотал Рейнбери. – Ведь никто не знает подлинного Мишиного возраста. Гадать – и то бесполезно. В этом есть что-то зловещее. Ему может быть и тридцать, а может – и сорок пять. Вы встречали хоть раз человека, который знал бы наверняка? Я уверен, что даже Кальвин Блик и тот не в курсе. Никто не знает, сколько Фоксу лет. Никто не знает, откуда он родом. Где он родился? Что за кровь течет в его жилах? Никто не знает. А как только ты начинаешь фантазировать, тебя тут же будто парализует. То же самое с его глазами. Они всегда будто чем-то прикрыты. Вы смотрите на глаза Миши, а не в глаза. Трудно сказать, что случится, если заглянуть