Бегство из времени - стр. 17

Революция как искусство ради искусства меня не привлекает. Я хочу знать, куда ведёт дело. Если я полагаю, что жизнь хочет законсервироваться для того, чтобы сохраниться, то я консерватор.

Что-то в мире подгнило и завяло. В том числе и экономические утопии. Недостаёт широко разветвлённой конспиративной сети – надёжно укрытой вечной юности, которая берёт под свою защиту всё благородное.

Прудон, отец анархизма, кажется, был первым, кто понимал, что значит – следовать избранному стилю. Мне любопытно что-нибудь из его работ почитать. Потому что если однажды ты узнаёшь, что «плясать надо было от слова», стиль начинает хромать, избегая имён нарицательных, и теряет концентрацию. Отдельные части фразы, а то и отдельные буквы и звуки опять обретают свою автономность. Может быть, языку как раз и даровано продемонстрировать абсурдность этой доктрины – ad oculos [наглядности].

Уже пора бы предоставить процесс вырабатывания языка самому языку. Критика разума должна отступить; делать громкие заявления стало бы дурным тоном; то же самое касается и всякого сознательного распределения акцентов. Равновесия ожидаемо не получилось бы, стройность зависела бы от порыва. Ни в коем случае не действовали бы традиция и закон. Мне кажется, это не просто: последовательному анархисту согласовать личность и доктрину, стиль и убеждения. И всё-таки идеалы должны быть единым целым с личностью, которая им следует; стиль автора должен отображать его философию, и без того, чтобы он её специально развивал.

В принципе, это приключение, в котором я по-настоящему не участвую. Никогда в игре не были задействованы все мои силы, всегда только часть. Я зритель, я занимаюсь этим лишь дилетантски. Как должно выглядеть дело, в котором я участвовал бы душой и телом? Со всеми моими многообразными интересами по части красоты, жизни, мира, и со всем моим любопытством к тому, что по противоположную сторону баррикад?

По случайности мне в руки попала мудрёная книга: «Saurapuränam» (краткий очерк шиваизма, автор д-р Ян[108]). Я нахожу, что в ней мои «фантастические» наклонности ошеломительным образом подтверждаются и упрочиваются.

Между тем, язык некоторых разделов книги, прославляющих Шиву как атмана[109], возвышается до лишающего чувств опьянения заумными оборотами, полностью исключёнными из сдержанного «равновесия» разумного мышления и мировоззрения.

Обитель Шивы – на поле, усеянном трупами, и он носит на голове венец из покалеченных трупов.

Он в состоянии менять свой образ произвольно, для него это игра